А уже за ними чередой выходят и другие важные лица. Тут и тайный советник курфюрста, министр земли фон Виттернауф и беседующий с ним казначей Нагель, и несущий за ними целую кипу бумаг первый писарь казначейства Пурлинг, ещё пара каких-то чиновников, а ещё какой-то поп, видно, пришедший заместить вильбургского епископа, который поленился сам идти к завтраку во дворец, а такую-то рань. В общем два десятка разных господ, что обеспечивали работу дворца, города, государства и жизнь герба Ребенрее.

Кюн, Волков, Багель, граф де Годфруа де Вилькор и сын герцога, все кланяются при появлении курфюрста. А тот самый юный секретарь, что предлагал генералу присоединиться к завтраку, подбегает к Его Высочеству и что-то сообщает ему. И тот тут же начинает оглядываться и находит глазами Волкова. Он уже перестал слушать обер-прокурора и улыбаясь идёт к нему.

— Что же вы не присоединились к нам, дорогой барон?

— Я поздно получил приглашение, Ваше Высочество, а когда пришёл, завтрак уже начался. Я не хотел мешать.

— Ах, какая глупая скромность, мы же все вас ждали, генерал! — Воскликнул фон Виттернауф.

А герцог продолжает, подходя к барону разводит руки для объятий. Да, да… На глазах у первых чиновников и вельмож земли герцог обнимает генерала:

— Рад, вас видеть, дорогой мой. Надеюсь, на этот раз вы вернулись без ран.

— На этот раз Бог миловал, — отвечает Волков. Хотя укол под кирасу, что он получил в замке, ещё ему напоминал о себе при резких движениях.

— Мы молились за вас Господу, брат мой, и я, и герцогиня, — продолжает курфюрст. — Бог услыхал наши молитвы. — Он чуть отстраняется и тоже сморит на его золотую цепь:- Вас, барон, принцесса уже наградила! Я рад за вас.

Его Высочество говорит это искренне, во всяком случае всем окружающим именно так и кажется.

«Наградила, но неплохо было бы получать награду и от принца». Но пока в награду от сеньора он получает лишь публичные объятия и добрые слова. Это настоящие объятия и разговор сеньора (отца или старшего брата) с вассалом (сыном или братом младшим). Затем он обращается к сыну и своему племяннику, чуть освободив объятия, но не выпуская Волкова до конца:

— Вот, господа, перед вами живой, воплощённый пример настоящего рыцарства! Вам есть у кого учиться храбрости.

— Истинно так, истинно так, господа! — Подхватывает за курфюрстом барон фон Виттернауф.

И все другие чиновники, нестройным хором поддерживают герцога и его министра. И даже обер-прокурор граф Вильбург, может и не с большой охотой, но кивает со всеми согласно: да, пред нами, несомненно, истинный рыцарь.

Глава 3

— Что ж, — герцог продолжает, — пойдёмте, барон, нам всем не терпится узнать уже не из писем, а от вас лично, как у вас всё складывалось в Винцлау. — Он тут подзывает к себе секретаря. — Разыщите графа Нахтенбеля пусть присоединится к нам в большом рабочем кабинете. — И уже обращаясь к генералу продолжает, — ну, пойдёмте, барон.

Молодого принца в кабинет допустили, курфюрст поощрял интерес сына к государственным делам, а вот Годфруа Эрнста Алоиза де Фриона, графа де Вилькора, Волков в кабинете не увидел, видно тому на государственный совет путь был заказан, не смотри, что племянник курфюрста. Обычно сюзерен сам усаживался во главу большого стола, в кресло с гербом, а сановники рассаживались по его руки, по мере важности. Но на сей раз позиция эта была изменена, кресло герцога было выставлено в свободный центр залы, за ним расположились два писаря, с бумагами и чернилами, чтобы вести протокол и записывать речи выступавших, а всем остальным господам лакеи поставили стулья от стола и получился круг. Некоторым из чиновников, из тех, что помельче, стульев не хватило, ну дак ничего — постоят. Тут к Его Высочеству подошёл статс-секретарь Кайсель, склонился к его уху и что-то спросил: но тот покачал головой:

— Пусть подождёт, потом… Сначала я хочу послушать генерала.

А Волков же уселся на стул напротив Его Высочества и удобно вытянул ногу, и герцог уже был готов слушать его:

— Ну, друг мой, рассказывайте.

— Ну что ж, начну с общей диспозиции, — заговорил генерал. — А она такова. Власть инхаберин в земле Винцлау слаба, в виду её женской природы и склада ума, маркграфиня ничем не управляет. — Это заявление, кажется, не вызвало у герцога удивления, а вот фон Виттернауф, который сидел по левую руку от курфюрста, такдаже стал кивать головой соглашаясь с Волковым: да, всё так и есть. — Кажется, что всё в земле управляется её дядей, канцлером Брудервальдом. Он был канцлером и при покойном маркграфе. Который делами земли не занимался, а лишь охотился. На первый взгляд, канцлер собрал у себя в руках всю власть…

— На первый взгляд? — Не понимает его фон Виттернауф.

Волков чуть помолчал, думая, как сформулировать свою мысль:

— Полагаю, что он только часть власти в Винцлау, большая сила, как мне показалось, принадлежит фамилии Лагер-Вельхен, у этой фамилии много поместий в Хюрренвальдской долине, а ещё фамилии Вергель, сам граф майордом дворца Винцлау из этой фамилии.

— Цирль и Хюрренвальд, как и Эдден, это доменные земли герба Винцлау, — вспомнил герцог, он был хорошо подготовлен на сей счёт, — получается, что истинная власть принадлежит не только канцлеру Брудервальду, но и всем гербам, что входят в фамилию Винцлау.

— Так мне кажется, Ваше Высочество, — говорит Волков. — И грабят казну они все вместе, как раз потому, что нет в земле Винцлау истинного хозяина.

— Грабят? — Как-то с сомнением поинтересовался господин Нагель.

— Несомненно, — отвечает ему барон. — Несомненно грабят, казна абсолютно пуста, казначей уверяет, что все деньги идут на погашение каких-то неимоверных долгов, хотя Винцлау уже много лет ни с кем не воевали, новых замков по границам не возводили, покойный маркграф был в своих потребностях скромен, и если что и тратил, так на шикарные псарни и соколиные парки, ну может быть на конюшни, кони там и вправду хороши, но их там и полсотни не будет. Не могли маркграф и маркграфиня наделать таких долгов, что сия богатейшая земля не может годами те долги выплатить.

— Дурное управление, — замечает курфюрст.

— Я об этом и говорю,