Если не считать уборки обломков и осколков, разрушенный музей не трогали, просто закрыли в него доступ. Как Костя понял, педсовет с неизвестными ему попечителями очень долго решали, что делать теперь, когда правда о Схроне вскрылась. Должно быть, они всё-таки к чему-то пришли, и неизвестным рабочим хватило зимних каникул, чтобы навести долгожданный порядок.

– Бегите скорее в комнаты, ужин в семь, – предупредил Вадим Евгеньевич, отдавая Артуру Тамерлановичу свой фонарь, и первым направился к левой галерее, ведущей в общежитие.

Игорь, Коля, катящий за собой чемодан Маши, и сама Маша с Алисой и Кариной поспешили за ним, но четвёртка друзей и Аля с Дианой присоединились к сёстрам-кикиморам.

Костя, сунув голову в дверной проём, с удивлением осмотрел знакомый интерьер. На первый взгляд, в музее ничего не изменилось: всё те же тёмно-зелёные стены, взмывающие к высокому потолку, всё те же картины с сюжетами из сказок, а самое главное – всё те же витрины с экспонатами. Единственное явное отличие заключалось в отсутствии большой витрины, раньше стоявшей на самом почётном месте – прямо напротив входа, так что любой зашедший в музей волей-неволей обращал на неё внимание. Но это как раз было понятно, ведь лежавший там артефакт прямо сейчас парил рядом с головой Кости, но повернут он был самоцветом в противоположную сторону, как если бы прикрывал ему спину. И если учитывать, что Аля стояла прямо позади Кости, он был благодарен мечу за бдительность.

– Тут будто ничего не изменилось?.. – полувопросительно произнесла Катя.

– Ага! – звонко отозвалась Соня, быстро закивав. – Вообще ничего. Только витрины сделали какие-то новые, пуленепробиваемые, что ли, и датчики с видеокамерами установили, видите?

Она замахала рукой, указывая то на потолок, то по сторонам. Среди потолочных перекладин, аккуратно заткнутые в тёмные углы, чтобы несильно бросаться в глаза, поблёскивали объективы камер видеонаблюдения.

– Говорят, пришлось даже стены кое-где сверлить и полы вскрывать, чтобы новые провода проложить, – подхватила Оля, покачиваясь с пятки на носок. – Потому что беспроводные сенсоры рядом с волшебными артефактами глючат. Даже за толстым стеклом.

Костя изумлённо на неё посмотрел, но Никита опередил его, воскликнув:

– Так они что, оставили артефакты здесь?!

– Ага! – Соня от избытка чувств даже подпрыгнула. – Ну, то есть не совсем. Не все.

– Не все? – переспросила Диана.

– Ага! Нам так Зоя Никитична сказала, – пояснила Оля. – Только не сказала, какие артефакты оставили, а какие – заменили муляжами. Но какие-то точно заменили, потому что в её кабинете тоже стены ломали, новый большой сейф какой-то суперпупернавороченной модели устанавливали. Вот мы теперь и гадаем, что здесь настоящее, а что – нет, – кивнула она вглубь музея.

– Но разве это не опасно, оставлять волшебные артефакты у всех на виду? Ещё и двери нараспашку! – возмутился Никита. – Это ж любой может зайти и что-нибудь взять!

Сёстры синхронно пожали плечами.

– Теперь тут всё на сигнализации, так просто не разобьёшь и не возьмёшь, – возразила Оля. – А самые опасные они, наверное, как раз унесли в сейф.

– Это довольно хитро, – задумчиво произнесла Катя. – Вроде бы вот они, артефакты, бери и пользуйся, но для этого нужно разбить витрину и поставить на уши весь лицей. И не факт, что это окажется не муляж, с виду-то не понять.

Она быстро глянула на Костю, и тот догадался, о чём она подумала, но не стала озвучивать: с кощеевым зрением ему как раз было по силам определить, настоящий перед ним бесценный артефакт или пусть и дорогая, но всё же подделка.

– Да и кто на такое решится? – добавила Аля. – Посторонних у нас не бывает, а среди учеников дураков нет.

Костя отметил про себя, что не он один покосился на василису-прекрасную, но если Катя и Жанна сделали это незаметно, то Никита, забывшись, повернулся к ней и с подозрительным видом прищурился.

Не желая привлекать лишнее внимание, Костя торопливо бросил:

– Ну, увидимся на ужине! – И потащил за собой Никиту в сторону общежития.

– Нам нужно поговорить! – прошипела нагнавшая их Жанна.

Костя кивнул, но промолчал, потому что навстречу им шли несколько ребят из старших классов. Уже на лестнице он быстро обернулся и сказал девочкам:

– Встретимся в нашей комнате.

Жанна, в предвкушении сверкнув тёмными глазами, даже с чемоданом в руках обогнала слегка запыхавшегося Никиту и бодро побежала дальше по ступенькам на третий этаж, Катя едва за ней поспевала.

В общежитии чувствовалось оживление: то и дело хлопали двери, впуская и выпуская вернувшихся с каникул учеников, закончивших разбирать вещи и спешивших поделиться с друзьями новостями или похвастаться новогодними подарками. Помахав Владу, стоящему в коридоре с двумя одноклассниками, Костя и Никита зашли в свою комнату П.И. Чайковского.

Всё здесь осталось точно таким же, как было, когда они вышли из неё девять дней назад. На кровати Никиты так и валялась грязная футболка, которую он не успел отнести в стирку; на письменных столах, дожидаясь новых учебных будней, возвышались учебники; а на тумбочке Кости лежала книга «Урфин Джюс и его деревянные солдаты» с закладкой посередине. Им не разрешалось брать с собой библиотечные книги, но у Ланских, о чём Катя заверила его перед отъездом, нашлась вся серия Волкова, и Костя успел дочитать и эту книгу, после чего принялся за следующую.

Никита бросил сумку с вещами у кровати, поставил футляр с флейтой на стол и, проведя пальцем по столешнице, проворчал:

– Надо будет завтра пыль протереть.

Костя направился в свою половину комнаты, пряча улыбку. Никита рассказывал, что мама с детства приучала его тщательно следить за состоянием музыкальных инструментов, чистить их, смазывать канифолью, вовремя удалять окисления и так далее, и постепенно это переросло у него в непримиримую борьбу с любой пылью и грязью. Правда, как она сочеталась с вечным бардаком на письменном столе и в шкафу, который открыть было страшно, потому что из него обязательно что-нибудь вываливалось, Костя не очень понимал.

Он едва успел поставить на книжную полку подаренную энциклопедию по архитектуре, когда дверь их комнаты распахнулась, впуская Жанну и Катю. Должно быть, они только занесли к себе чемодан и рюкзаки, скинули верхнюю одежду и тут же помчались назад. И если у спортивной жар-птицы даже дыхание не сбилось, то Катя с присвистом втягивала ртом воздух и, морщась, держалась за бок.

– Жанна! – подпрыгнув от неожиданности, рявкнул Никита, стягивающий с себя свитер. – Сколько раз тебе говорить: не