И тогда он остановился, и поклонился собеседникам Амалии, и те кланялись ему весьма учтиво, и лишь после этого, госпожа Цельвиг решила к нему подойти.

— Что же это вы, моя дорогая, не рады мне? — Удивляется Волков.

— Рада… И готова вас порадовать, когда пожелаете, да вас теперь, всё больше другие радуют, — замечает ему госпожа Амалия с обидой в голосе.

— Ах, что за глупости? — Говорит её генерал. — Это вы про то… — Он не заканчивает фразы, но красотка и так всё понимает.

— Про то, про то… Про эту фон Сольмс.

— Амалия, я вас умоляю, — смеётся барон.

— Уж и нашли на кого польстится, обидно даже. — Выговаривает ему женщина. — Уж кто бы другой был, так может и не обидно было, а эта потаскушка тонконогая… Её во дворце всякий муж уже отведал, она едва ли не лакеям даёт… — Женщина смотрит на него и качает головой с сожалением. — И вы туда же…

— Ах, да бросьте, дорогая моя, Амалия, — Волков не хочет терять эту полезную, и главное, очень приятную даму, — то было после пира… Просто познакомился, да и всё тут. — И он лезет к себе в поясной кошель и сразу нащупывает там кольцо, вытаскивает его и протягивает женщине. — Вот, и не думайте, что я про вас не помню. Тут взгляд милой госпожи сразу меняется, она неотрывно смотрит на кольцо, и генерал видит, что массивное золотое украшение женщине, безусловно, нравится. И она не берёт украшение, а говорит генералу:

— Так эта распутница фон Сольмс хвасталась, что вы ей тоже кольцо подарили.

— Так то не ей, — почти шепчет барон, — то всё больше её отцу, обер-прокурору, а это только вам, моя дорогая, — и он суёт колечко в руку красавицы. — Тонкая работа, правда размера вашего не знал.

И Амалия берёт кольцо, и сразу надевает его на свой пальчик. Кольцо отличное, у неё есть ещё парочка, но те оба, явно дешевле нового. Оно чуть-чуть велико, но Амалия Цельвиг, кажется, оттаяла:

— А не дурное колечко, — госпожа разглядывает крашение на своей руке. И ей ещё ко всему, конечно, очень нравится, что кольцо это генерал подарил ей при свидетелях. Женщина улыбается.

— Да, кольцо красивое, — соглашается Волков, — думаю и баронесса от такого не отвернётся.

Больше Амалия Цельвиг на него не злится, а даже берёт его под руку и прижимается к его плечу:

— Эта потаскушка фон Сольмс, смеялась над вами, говорила, что сказала вам, что у неё нет кареты и просила вас отвезти её домой, а у самой карета была. — Женщина, говоря это, не отрывает взгляда от украшения. И так повернут ручку, и эдак, и всё ей нравится. — Ещё говорила, что вы поначалу упорствовали,но сдались её чарам уже в карете. Ах, как вас мужчин легко обманывать!

* * *

И опять он не встретился с фон Готтом во дворце. Не стал того дожидаться, а попрощался с Амалией, пообещав ей, что в ближайшие дни обязательно навестит её, уехал домой. А там барона, как он и предполагал, ожидала супруга с новым вещами и сообщением:

— Денег-то вы мне дали мало, пришлось у портного брать в долг.

— Да как же так? — Удивился генерал. И в его удивлении благодушия не было вовсе. — Как же так? Я же дал вам как раз на новое платье, и вчера ещё давал денег. Неужто вы всё потратили, да ещё и в долг умудрились взять?

— Ах, что там за долги, — отмахнулась жена, — всего двадцать шесть талеров, зато смотрите… — Она берёт из рук Ингрид платье из красивой материи. — Вот, в Малене такого нипочём не сыскать. А когда я ещё-то в столице буду? Когда? — Баронесса с вызовом смотрит на мужа. И потом победно заканчивает. — И что же мне, по вашей воле, в старье годами ходить? А может и тут ещё обновлю. Может нас кто ещё на ужин пригасит. — Она вздыхает мечтательно, а после смотрит на мужа с осуждением. — Жаль, что мы никого в наш убогий домишко пригласить не можем сами… Куда тут людей приглашать в эту тесноту? Тут и потанцевать негде… Музыкантов посадить некуда… А то я бы бал дала.

Волков молча лезет в кошель, у него нет никакого желания быть вдолжниках ещё и Вильбурге, он отсчитывает деньги и протягивает их Ингрид:

— Отнеси портному. — А сам думает, что жену нужно увозить из столицы побыстрее. Ничего тут для неё хорошего нет. Одни соблазны, на которые глупые жёны так падки.

Но пока что герцог его не отпускал, вот и должен он был сидеть тут вместе с нею и детьми.

— Больно вы щепетильны, — замечает ему супруга, разглядывая и гладя ладонью новое платье. — Куда торопиться, потом отдали бы…

— Должник — раб есть! — Напоминает барон супруге прописную истину. И это он знает непонаслышке. Половине Малена должен.

«Как вовремя дом в Фёренбурге продался».

А потом он стал ждать своего оруженосца, ведь дело, которое тому надлежало исполнить, весьма волновало Волкова. А молодого человека всё не было и не было.

* * *

Фон Готт явился уже к ночи, и был он… Навеселе.

— И где же вы пропадали? — Сразу поинтересовался у него генерал, который не раз уже раздражался за вечер, и не столько от жены и сыновей, как из-за пропадающего где-то оруженосца. — Я вас ждал, между прочим.

— Так всё делал, как вы мне и велели, — отвечает оруженосец. — Сначала письмо отправлял… Кстати, вы мне должны талер, — так как генерал ждёт объяснений, он продолжает. —