— Не толпиться! К оружию! Построение у корпусов! — неслось со всех сторон.

Орлов, не обращая внимания на свою перевязанную руку, уверенно прокладывал нам путь сквозь эту суматоху, и через пару минут мы уже подбегали к седьмому корпусу, где царила аналогичная картина полного хаоса.

Майор схватил за рукав пробегавшего мимо старшину, и требовательно прорычал:

— Где начальник курса?

— В оружейке, товарищ майор! — бросил тот на бегу, даже не думая останавливаться.

Орлов тем временем повернул свою голову ко мне, и кивнув в сторону входа, сказал:

— Иди к своим, и держись, Серёг. Спасибо тебе за всё, что было там.

После этих слов он развернулся, и быстрым шагом направился в сторону штаба, откуда доносились самые громкие крики. Не успел я толком придти в себя, как оказался немедленно поглощен всеобщим безумием:

— Степанов! Ко мне! — это был голос нашего ротного, старшего лейтенанта Зайцева. Его лицо было бледным, но весь его вид выражал готовность к любому развитию событий. — Быстро в оружейку, получай оружие и в строй! Броников нет, все розданы, так что не делай голову дежурному и не задерживайся!

Меня буквально втолкнули в знакомую душную комнату, где двое сержантов, обливаясь потом, выдавали из решётчатых сейфов АК-74. Как только я попал внутрь — в тот же миг в мои руки сунули холодный, пахнущий смазкой автомат и два магазина. Шестьдесят патронов против неизвестности.

После данжа, где я ощутил всю горечь нехватки боеприпасов, это казалось смешным, нищенским количеством, но оружейки в казармах не были рассчитаны на большое количество боеприпасов, и ожидать большего было попросту глупо.

— Следующий! Давай, давай, не тупи, Степанов, ты не один!

Выбежав обратно, я влился в строй своей учебной группы, и увидел что почти все ребята стояли с одинаково испуганными и растерянными лицами, и оно не удивительно. Мы учились стрелять, маршировать, рыть окопы… Но нападение на военный институт? Это было за гранью любого понимания.

Тем временем к нам быстрым шагом подошёл начальник курса, подполковник Ермаков. Его лицо было суровым, а в глазах читалась тяжёлая решимость. Он встал перед строем, и даже не став дожидаться идеального равнения, начал говорить, повышая голос, чтобы перекрыть отдалённый шум и вой сирены:

— Курсанты! Внимание! Десять минут назад группа неизвестных, численностью до десяти человек, вооружённых стрелковым оружием, совершила нападение на склад хранения стрелкового вооружения на территории института!

Охрана склада вступила в бой, и на текущий момент достоверно известно, что есть потери с нашей стороны! Нападавшие, по предварительным данным, тоже понесли потери, но часть из них всё-таки смогла скрыться, похитив некоторое количество оружия и боеприпасов!

Он сделал паузу, давая нам осознать услышанное.

— Ваша задача, — продолжил Ермаков, — не геройствовать и не бегать по всему институту в поисках диверсантов! Ваша задача — занять круговую оборону и обеспечить охрану склада горюче-смазочных материалов! Этот объект — стратегический! Его потеря или подрыв парализует всю технику института! Я не хочу, чтобы кто-то из вас сегодня совершил подвиг! Я хочу, чтобы вы все выполнили приказ и вернулись живыми в казарму! Понятно⁈

— Так точно, товарищ подполковник! — хором, хоть и не очень уверенно, рявкнул курс, после чего он несколько мгновений помолчал, и скомандовал:

— Курс, бегом — МАРШ!

И понеслась. Наш курс, под командованием Зайцева, рысью двинулся через территорию института. Мы бежали мимо других таких же испуганных, но дисциплинированных групп, как вдруг где-то вдали, со стороны того самого склада вооружения, раздался звук короткой автоматной очереди, заставив нас всех инстинктивно пригнуться.

Не знаю почему — но сейчас я чувствовал себя в гораздо более уязвимом положении, чем на территории данжа. Я бежал навстречу неизвестности, сердце колотилось, вцепившись в горло, а автомат в руках казался смешной игрушкой со смехотворно малым боекомплектом.

Склад ГСМ располагался на окраине территории института, за парком учебной техники. Он включал в себя несколько заглубленных в землю ангаров, которые поросли сплошным ковром травы, и небольшую насосную станцию. В целом — это было очень неплохо место для обороны. С одной стороны находилось открытое, а с другой — ровные ряды учебных БТР и Уралов, которые могли послужить прекрасным укрытием в случае перестрелки.

Как только мы достигли места — Зайцев, не стал терять времени, и начал распределять нас по позициям.

— Первое отделение — занять оборону по южному периметру, у забора! Второе — сектор обстрела вдоль дороги и между техникой! Третье — резерв, окопаться у насосной! Интервалы — пять метров! Отрывайте окопы, маскируйтесь! Никакого курения и разговоров! Видите движение — предупредительный окрик, не реагирует — предупредительный выстрел в воздух, продолжает движение — на поражение! Ясно⁈

Ответа не последовало, но его тут и не требовалось. Мы сразу же бросились выполнять приказ, и в полном соответствии с ним я, вместе с парнями из второго отделения, залёг между колесами огромного Урала, невольно поморщившись от того, насколько холодной и влажной была земля подо мной.

Внезапно надрывающаяся сирена резко замолкла, и наступившая тишина была настолько звенящей, и так сильно давила на уши, заставляя прислушиваться к каждому шороху, что все редкие разговоры в наших рядах окончательно заглохли, и теперь каждый из нас лишь настороженно смотрел вперед, ожидая возможного нападения.

Ночь тем временем окончательно вступила в свои права, и из-за этого нам стало прекрасно видно, что где-то далеко, в городе, ярко продолжали гореть несколько жилых кварталов, окрашивая ночь в багровые тона.

Я лежал, вжимаясь в холодную землю, и пытался осмыслить этот безумный день. Утром — ранний подъём, вооружение и дальняя дорога, днем — смертельный данж, монстры, предательство, вечером — возвращение, допрос… И вот теперь, ночь — которая принесла нам вооруженное нападение на институт. События закручивались с такой скоростью, что оставалось только держаться…

Просто так лежать было скучно, и мысли сами собой возвращались к Морозову, а точнее к вопросу о том, а не его ли это работа? Мог ли он, с его красным кольцом и новыми амбициями, организовать нечто подобное? Или это кто-то другой?

Тем временем звенящая тишина оказалась внезапно нарушена бойцами из первого отделения. В их рядах неожиданно поднялась суета, и мы услышали приглушённые голоса Зайцева, который раздавал отрывистые команды.

Сразу после этого несколько человек из первого отделения, ведомые нашим сержантом, осторожно выдвинулись за периметр ограды и подняли там какой-то крупный предмет, после чего начали отступать обратно на территорию института, настороженно оглядываясь по сторонам.