— Что?!

Лицо дочери семейства Лю перекосило от бешенства, и она совсем уже собралась пойти и устроить скандал сопернице, когда мать охладила её пыл:

— Даже не вздумай. В их доме случился пожар, поэтому они живут у него временно.

Но собственницу Дун Янь её слова не остановили. Она своего на отдаст! Вырвавшись из цепких рук матери, она побежала к дому Бай Цзи Цяня, а когда нашла его, потеряв остатки собственного достоинства, заверещала пронзительным голосом:

— Да как ты посмел поселить эту потаскуху в своём доме?! За кого ты меня принимаешь?!

Бай Цзи Цянь оглянулся, чтобы убедился, что Су Су и А Ми у себя в комнате и её не слышат, а потом ответил с ледяным сарказмом:

— За кого я тебя принимаю? Настал долгожданный момент тебе об этом узнать. Напрасно твоя семья всерьёз восприняла шутку моих родителей, когда они говорили, что нам следует пожениться. Твоя мать была служанкой в нашем доме и думать так ей было выгодно, поэтому-то она и растрезвонила о несуществующей договоренности всему Чанлэ. Но с тех пор, как наша семья разорилась, твоя мать ищет повод, как с этим делом покончить и выдать тебя замуж за жениха побогаче. Как ты думаешь, за кого я принимаю тебя и твою семью? — Он усмехнулся. — И позволь сказать, никогда больше не говори плохо о Су Су и А Ми. Они моя будущая семья: жена и дочь.

От сказанного, Лю Дун Янь окончательно потеряла самообладание:

— Цзи Цянь, ты тронулся умом?! Она была замужем за другим и родила ему ребёнка! Как ты можешь женится на такой?

Бай Цзи Цянь сделал шаг вперёд и, наклонившись к её уху, прошептал с ледяной улыбкой:

— Ты помнишь, как умер Ван Сы, не повторяй его ошибок.

Речь шла о человеке, доставившем массу проблем жителям города и умершем внезапной и таинственной смертью, потрясшей весь Чанлэ.

Лю Дун Янь уставилась на Бай Цзи Цяня испуганными глазами:

— Ты… ты…

— Тебе лучше поторопиться домой, — заметил он, усмехнувшись.

Девушка побледнела, развернулась и стремглав унеслась прочь.

Чрезвычайно заинтересованная этим разговором А Ми спросила у Су Су:

— Мама, а папа тоже умеет пугать людей?

Та в ответ только рассмеялась и, приложив палец к губам, заговорщицки подмигнула:

— Ещё как! Ты даже не представляешь! Но давай сделаем вид, что ничего не слышали. Иначе папа расстроится, ведь он так хочет казаться хорошим.

А Ми сверкнула умными глазками и, прикрыв рот ладошкой, кивнула, думая при этом: «Мой папа — самый лучший!».

* * *

Несмотря ни на что, Дун Янь не собиралась так просто отказываться от брака своей мечты. Пока семья Бай процветала, Цзи Цянь был для неё луной на небосводе, а теперь ночное светило упало в пыль и будет принадлежать тому, кто вернёт его на небо. Молодой, красивый и талантливый, он непременно должен обрести прежнее высокое положение. Как вообще его можно сравнивать со стариком Ли, который одной ногой уже в могиле?

От мысли о коварной разлучнице она скрипела зубами, но беспокоить Су Су побаивалась, поэтому решила дождаться осени, и, когда Бай Цзи Цянь сдаст экзамен на государственную службу, заявить на него свои права. И кому какое дело до того, что все это время в его доме жила какая-то вдова с ребёнком? Ну а если экзамен он так и не сдаст, пусть эта лиса забирает его себе. Кому нужен такой неудачник?

Прошло лето и наступила осень. Ожидание результатов экзаменов не могло нарушить царивших в доме Бай Цзи Цяня мира и согласия. Свадьбу запланировали на десятый месяц года, и до этого жених благородно не нарушал приличий. Лишь однажды, когда Су Су дремала в саду под спеющими гранатами, посаженными ещё его матерью, он присел рядом и легонько погладил кончиками пальцев её брови, а потом нежно поцеловал в лоб. Она почувствовала его взволнованное дыхание и даже услышала, как громко он сглотнул, но он к ней больше не прикоснулся, убрал руку и ушел.

Приоткрыв один глаз, Су Су разочарованно осмотрела двор и, убедившись, что Цзи Цяня нет рядом, встала. Отыскала листок бумаги и пошла в дом к жениху.

— Цзи Цянь, можешь научить меня рисовать?

— Хорошо. Что бы ты хотела изобразить?

— Гранатовое дерево.

— Пожалуйста.

Она уселась рядом с ним в своей любимой позе, подперев подбородок руками, и зачарованно наблюдала, как из-под его кисти на белой бумаге появляется дерево с ветками и листьями. Его мастерство изумляло. Всё же у Тан Тай Цзиня превосходная зрительная память. Не родись он злым гением, мог бы стать знаменитым художником или великим полководцем, чтобы мудро править миром. Помнится, когда она учила его рисовать талисманы, он схватывал всё на лету. С последним касанием кисти он уронил на бумагу гранатовый листик и протянул рисунок ей:

— А теперь ты.

Су Су не смутилась.

— Хорошо.

Она взяла кисть и добавила ещё несколько листьев, неумелых и кривых, и быстро подняла глаза, чтобы посмотреть на его реакцию. Выражение лица Цзи Цяня оставалось восторженно-влюбленным, словно он не заметил испорченный рисунок.

— Красиво? — спросила Су Су.

— Очень, — не задумываясь ответил он.

Богиня расхохоталась.

— Знаешь, я не умею быть элегантной женщиной. Не пишу стихов, не рисую. Даже танцевать не умею.

Бай Цзи Цяня удивили её слова. О чем она говорит?! С её красотой никакая элегантность не сравнится. Из-за таких восхитительных женщин, как Су Су, начинаются войны между государствами.

— Если я ничего не умею, понравлюсь ли я тебе?

Бай Цзи Цянь ответил без тени сомнения:

— Конечно!

Су Су вдруг взяла кисть.

— Нет, кое-что я умею. И тебя научу.

Она взяла чистый лист и начала рисовать. Пусть она не сильна в изящных искусствах, но зато разбирается в оружии, в сражение победит любое чудовище, а еще умеет врачевать и писать талисманы.

— Сейчас я покажу тебе, какие чудесные вещи бывают на свете.

Бай Цзи Цянь неожиданно разволновался, глядя на странные каракули, возникающие на бумаге. Что, если она собирается признаться ему в своём таинственном происхождении? Но это не имеет смысла, ибо кем бы она не была, он всё равно её не отпустит. Взяв себя в руки, он спокойно спросил:

— И что же это за удивительные вещи?

Он ожидал, что на бумаге оживут какие-то волшебные диковины или страшные монстры, но вместо этого почувствовал