У Калист внезапно заболела голова. Её поглотило смятение. Эти слова… слова этого мужчины…

— Даже, если и так. — Калист скрестила руки под грудью. — Всё равно это не повод вести себя, словно свинья в хлеву.

По коже Калист пробежалась волна мурашек. Взгляд Раайана прошёлся по её плечам.

— Свинья? — мужчина засмеялся и взмахнул рукой, ударив наотмашь воздух. Ещё одна бутыль с вином выскочила из комода, пролетев прямо над ухом Калист. Раайан поймал её и зубами вытащил пробку, а затем сделал жадный глоток. — Разве животное способно двигать предметы силой мысли, Калист?

— Это потоки, Раайан… — голос Калист дрогнул.

То, как мышцы этого мужчины двигались… это…

— Потоки — это лишь предлог. Абстрактная интерпретация силы человека. При чём простая и не затейливая, дабы остановить его от якобы «гордыни». Человек — это вершина мира. На его плечах зиждиться всё. Нет никакой силы, что способна его остановить. — он бросил трубку в камин и та полыхнула.

— Выше мира есть звёзды. — сознание Калист по какой-то причине всё сильнее и сильнее стало фокусироваться на одном единственном предмете в комнате, на Раайане. Всё окружающие стало размытым. Девушка ощутила приятное возбуждение во всех уголках своего тела. Её рука сама начала двигаться по направлению к лифу платья, к шнуровке.

— Звёзды — лишь иллюзия силы. — каждое слово молодого мужчины отдавалось в голове Калист волной оживляющей боли, казалось, что без неё она больше не сможет жить. — Ты живой пример этому, Калист.

Она сделала шаг к камину и Раайану, как внезапно почувствовала боль иного рода. По её подбородку катилась струйка чего-то мокрого. Калист коснулась губы и поняла, что прокусила её. Она перевела взгляд на свою руку в перчатке, что едва не расшнуровала платье, а потом на мужчину, что улыбался пуще прежнего, на этот раз с оттенком злобы. Его выбившиеся на лицо рыжие пряди можно было принять за продолжение язычков огня в камине. Настолько всё казалось зловещим.

— Что ты только что со мной сделал? — головная боль отступила и мысли пришли в относительное спокойствие. Калист немного трясло, но девушка держала себя в руках, не показывая этого столь явно.

— А ты смогла воспротивиться… Думал, что с творцами будет также просто как с той крестьянкой и чадом семьи Осали.

— Что ты сделал? — повторила Калист.

Она напряглась. Живот скрутило. Страх ударил в неё, как будто она влетела в стену на всём скаку.

— То, что может сделать Спаситель. Я управляю. Я принуждаю. Я… — он закашлялся, бутыль выпала из его руки и разбилась об пол.

Калист сделала шаг.

— Слишком много «я», Раайан. — рука в перчатке была сжата в кулак. Мужчина попытался что-то проговорить, но завалился на пол, пытаясь вдохнуть, но вместо этого он лишь судорожно открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег.

Ещё один шаг.

Страх внутри исчез.

— То, что ты каким-то образом научился давить на эмоции служанок и бедных молодых девушек — не означает, что подобное пройдёт с твоим бывшим учителем.

Он захрипел. Лицо Раайана стало синеть.

Ещё шаг.

— Ты считаешь себя сильным и взрослым… а я вижу лишь глупого подростка с манией величия и проблемами с этикетом общения. Ты слаб, Раайан. Твои попытки взять меня под контроль смешны и неприемлемы. Не таким ты был раньше, мальчик.

Она перестала мысленно «давить» и «серебристая линия» от её перчатки к голове наследника испарилась.

Он вдохнул воздух и начал, не переставая, кашлять.

Калист с грустью приподняла подбородок Раайана. Его глаза горели яростью, а рот скривился. Пряди рыжих волос рассыпались по лицу.

— Видит Отец Света, я не хотела сего, мальчик. Но теперь я поняла какому «этикету» мне приказали тебя научить.

Наследник дёрнулся и вцепился в руку Калист. Творец была к этому готова. Стилет с подвязки на ноге коснулся горла Раайана, что застыл, уставившись на острие, на конце которого виднелась капля его собственной крови.

— Ты этого не сделаешь! — прошипел он.

— Ты правда так в этом уверен. — спокойный и ничуть не испуганный голос Калист огласил комнату. — Отпусти мою руку или же я убью тебя.

Раайан сжал запястье Калист с такой силой, что её кости треснули.

Калист скривилась и сразу же воспользовалась потоками земли для лечения. Она прекрасно знала строение костей и сухожилий своей руки, что позволяло восстанавливаться от лёгких травм почти в момент их нанесения.

Наследник всё же понял, что шансов у него мало и отпустил руку Калист. На месте его пальцев теперь виднелся обширный синяк.

Девушка гордо выпрямилась и отряхнула помятое платье, положив стилет в карман.

— Раайан, ты очень плох. — заключила она. — Нет больше того мальчишки, что воровал выпечку с кухни и заглядывался на служанку Софи, стесняясь и краснея ушами. Ты никакой не Спаситель, а всего лишь шут, решивший, что стал королём во время одного из своих экспромтов на публике.

— Я тебя ненавижу… ты бросила меня. — вырвалось у него.

— Я никого не бросала.

— Ты ушла. А мне нужна была помощь.

— Твой отец отослал меня.

— Тони во мгле, проклятая ведьма… — он заплакал, как маленький ребёнок.

Калист вздохнула и остановила себя от того, чтобы обнять этого мальчишку в теле взрослого.

— Что с тобой стало Раайан? Почему ты такой?

— Я должен.

— Кто тебе это сказал? Творец Маркус, новый учитель?

Он промолчал, утирая слёзы.

— Раайан. — вновь вздох. — Я могу тебе помочь.

— Нет, не можешь.

— Ты ошибаешься. Помнишь, тот случай, когда ты случайно разорвал праздничный камзол отца?

Он зло оскалился, словно забитый до полусмерти зверь.

— Мы прошли через это вместе. Я знаю путь. Просто дай мне руку. — Калист действительно подала правую ладонь без перчатки лежащему. На её лице появилась материнская улыбка.

На секунду девушке показалось, что в осквернённые «злом» глаза Раайана вернулась та самая лёгкость, что была когда-то. Простота, без прикрас, но чистая и в меру честная. Однако всё хорошее имеет свойства заканчиваться…

Раайан зарычал и увесистым движением отбил руку девушки. Калист сделала шаг назад, потирая руку пальцами другой и прислоняя её к груди.

— Я знаю кто ты, ведьма. Андро мне всё про тебя рассказал. Мне не нужна твоя жалкая и убогая помощь. Корми «завтраками» каких-нибудь глупцов. Я Спаситель и мне дозволено всё. А ты… ты мне не нужна даже как любовница. Сгинь с глаз моих! — он махнул кулаком. — Чтобы я больше тебя здесь не видел! И если придёшь ещё раз —