— Волнуешься? — спросил я, когда мы остановились перед очередной дверью.

— Ещё бы, парень! — Хромой нервно хохотнул. — Знаешь, кто сегодня будет на твоём бое? Половина городской элиты! — Он понизил голос почти до шёпота. — Там будет Ривз, главный судовладелец порта, и Томсон, который контролирует все грузоперевозки в западном секторе, и даже, говорят, прибыл какой-то чин из столицы!

В его глазах горел лихорадочный блеск человека, увидевшего возможность выбраться из низов на новый уровень.

— Для тебя это просто ещё один бой, Сокол, — продолжил он, нервно потирая руки. — А для меня… знаешь, сколько я пытался пробиться в этот круг? Годами! Никонов впервые дал мне шанс. Если ты сегодня победишь, то… — он осёкся, словно сказал лишнее, затем продолжил уже более спокойным тоном. — В общем, это важно. Для нас обоих.

— Кто мой противник? — спросил я, понимая, что Хромой просто взволнован перспективами.

— Вихрь, — ответил он, снова начиная нервничать. — Я мало о нём знаю, если честно. Говорят, телекинетик. Никогда не проигрывал. — Он неуверенно улыбнулся. — Но и против такого, как ты, ещё не выходил! Ты его сделаешь, Сокол! Ты же мой лучший боец!

Он похлопал меня по плечу, и в этом жесте было столько искренней веры, что я невольно проникся его настроем. Хромой мог быть продажным дельцом из трущоб, но сейчас он вкладывался в меня всей душой.

Мы прошли ещё несколько коридоров и оказались в раздевалке. Небольшое помещение с лавками вдоль стен, шкафчиками и душевой кабиной в углу. На вешалке висел спортивный костюм моего размера — чёрные шорты и лёгкая куртка с эмблемой клуба.

— Переоденься, — сказал Хромой, указывая на костюм. — Это специально для тебя. Никонов распорядился. — В его голосе звучала смесь гордости и благоговения. — У тебя есть час до выхода на ринг. Хочешь что-нибудь? Воды? Поесть?

Я покачал головой, изучая помещение. Одна дверь, через которую мы вошли. Маленькое окно под потолком — слишком узкое, чтобы протиснуться. Привычка оценивать пути к отступлению въелась в кровь после стольких лет в трущобах.

— Просто оставь меня одного, — сказал я. — Нужно настроиться.

Хромой кивнул с пониманием.

— Конечно, парень, конечно! Я зайду за тобой перед самым боем. — Он неловко переминался с ноги на ногу, явно желая сказать что-то ещё. — Слушай, Сокол… ты ведь выиграешь, да? Я… я поставил на тебя всё, что у меня было. Это мой шанс.

В его глазах читалась мольба — человека, для которого этот бой был, возможно, единственным шансом выбраться из нищеты и грязи, в которой он прожил всю жизнь.

— Я сделаю всё, что смогу, — ответил я, понимая, сколько для него стоит на кону.

Хромой благодарно кивнул и вышел, оставив меня одного. Я медленно выдохнул, только сейчас осознав, как передалось мне его волнение. Это был уже не подпольный бой в задней комнате дешёвого бара. Это была совсем другая лига.

Я переоделся в предложенный костюм. Ткань оказалась на удивление качественной — лёгкая, но прочная, идеально подходящая для боя. Амулет оставил на шее, спрятав под тканью куртки. Тёплый металл успокаивал, напоминая, что я не один.

Оставшееся время я провёл, разминаясь и медитируя. Гаррет когда-то научил меня нескольким техникам концентрации — дыхательным упражнениям, которые помогали успокоить нервы и сосредоточиться перед боем. Сейчас они были как нельзя кстати.

Постепенно моё дыхание выровнялось, а сердцебиение замедлилось. Я чувствовал, как амулет отзывается на моё состояние — он становился то теплее, то холоднее, словно живое существо. Краем сознания я ощущал присутствие предков — не как голоса или образы, а скорее как смутное ощущение поддержки.

Когда дверь раздевалки снова открылась, я был готов. Или думал, что готов.

Только вот на пороге стоял не Хромой. Передо мной был сам Никонов — в безупречном тёмно-синем костюме, с золотой цепью карманных часов, пересекающей жилет. Его седые волосы были идеально уложены, а в петлице красовался маленький значок в виде якоря — символ его компании.

— Готов к бою, юноша? — спросил он с лёгкой улыбкой. — Зрители уже собрались. И, должен сказать, сегодня особенно… взыскательная аудитория.

Я кивнул, сохраняя внешнее спокойствие, хотя внутри всё сжалось. Что-то в его тоне, в том, как он смотрел на меня, вызывало тревогу.

— Кто мой противник? — спросил я, вставая с лавки.

Никонов улыбнулся шире.

— О, один из моих… подопечных. Талантливый парень, немного старше тебя. Предпочитает держать дистанцию в бою. — Он сделал паузу. — У него довольно впечатляющий послужной список — шесть побед, ни одного поражения. Но я думаю, ты справишься.

Он говорил так, словно делал мне комплимент, но я чувствовал скрытый подтекст.

— Идём, — Никонов сделал приглашающий жест. — Не будем заставлять гостей ждать.

Глава 10

Цена свободы

Мы прошли по длинному коридору и оказались в просторном зале, который поразил меня своими масштабами. По сравнению с тем, что я видел в прошлый раз, это был настоящий колизей. В центре возвышался профессиональный ринг, окружённый концентрическими рядами сидений, постепенно поднимающимися к стенам.

Меня сразу оглушил гул сотен голосов и ослепил блеск роскоши. Повсюду были богачи Ржавого Порта — мужчины в безупречных костюмах, стоимость которых могла равняться цене целого дома в трущобах, женщины в вечерних платьях, сверкающие драгоценностями, на которые можно было бы кормить семью годами. Они смеялись слишком громко, разговаривали слишком беззаботно и делали крупные ставки с показным безразличием.

Воздух был густым от смеси запахов: тяжёлые дорогие духи, терпкий дым изысканных сигар, сладковатый аромат коллекционного алкоголя. Но под всем этим лоском и блеском я чувствовал то же самое, что знал по уличным боям в трущобах — животную жажду крови, предвкушение чужой боли, первобытную страсть, лишь слегка прикрытую дорогими тканями и отрепетированными светскими улыбками.

Среди зрителей я сразу заметил Корсакова в первом ряду рядом с каким-то военным без знаков различия. Синяк на скуле богатея был замазан, но всё равно заметен, если знать, куда смотреть. Когда наши взгляды пересеклись, губы Корсакова изогнулись в ухмылке, но глаза остались холодными. Этот чудила явно не забыл вчерашнюю стычку.

Никонов повёл меня вперёд, сквозь расступающуюся толпу, прямо к рингу, и жестом указал на угол с синими канатами.