По телу пробегает холод. Я осознаю, что должна снять заклинание.

В ту же минуту, как меня посещают эти мысли, с нами равняются наши соперники.

Джие перекрывает им дорогу мечом.

– Старейшина наньйю, вызываю вас на воинский поединок. Победитель будет определен лишь тогда, когда один из нас падет с лошади.

Хансинь отвечает ему хищной улыбкой, словно вырезанной в его лице ножом.

Они сталкиваются в рьяной борьбе. В ушах у меня звенит, руки немеют от дрожи, от локтя до кончиков пальцев. Выпады Джие слабеют, оборона проседает. Он отражает удары невыносимо медленно, а на середине своего маневра неожиданно подается назад и дает Хансиню преимущество.

В моей груди нарастает вопль. Нельзя сидеть сложа руки. Если мы вылетим из седла, нам обоим конец.

Чтобы сломать оковы заклинания, надо пожертвовать кровью.

Вероятно, речь о крови самой колдуньи?

Я убираю золотой кубок в седельную сумку и щурюсь на Лафне. На ней высокие крепкие сапоги для верховой езды и кожаный жилет. Если я права, небольшого пореза на шее будет достаточно.

Наши кони не могут устоять на месте, они продолжают скакать, и есть лишь один способ добраться до Лафне.

Я перебрасываю левую ногу через круп лошади, свешиваю обе ноги с правого бока, отталкиваюсь от него со всей силой и прыгаю на колдунью. Лафне оборачивается, когда я лечу в нее. Я пытаюсь дотянуться до шеи, но не могу, и она меня отталкивает.

Мы обе падаем на землю, и у меня из легких выбивает воздух. Кажется, даже кости трещат.

«Вставай!» – командую я себе и вскакиваю на ноги. Лафне уже стоит, нацелив средний палец левой руки на мое бедро. Я отскакиваю в сторону, и яркая искра пролетает мимо, всего в дюйме от меня.

По моей коже струится пот. Я успеваю разглядеть оружие, которым колдунья поранила Джие. Это некий механизм на ее среднем пальце, и из него вылетает игла. Скорее всего, стражники приняли его за кольцо и потому не конфисковали. А теперь она пытается заколдовать и меня.

Кто-то хрипит у меня за спиной, и мы обе оборачиваемся. Хансинь замахивается мечом над головой, но Джие легко парирует его атаку сильной рукой.

По мне проходит волна облегчения. Я отвлекла колдунью, и ее власть над Джие ослабла. Теперь я снова поворачиваюсь к Лафне и вижу, что она сощурилась и что-то беззвучно шепчет. Я не даю ей укрепить заклинание и бросаюсь на нее всем телом. Она падает на землю, и я заламываю руки ей за спину.

Я царапаю кожу на ее шее, и мое сердце поет от радости при виде капли крови. В то же мгновение Лафне обхватывает меня обеими ногами и переворачивает. Нас окружает облако песка. Я извиваюсь и сбрасываю девушку с себя резким движением. А когда снова поднимаюсь, в меня вылетает очередная игла.

Я уворачиваюсь и успеваю покоситься на Джие с Хансинем. На душу мне ложится камень. Джие до сих пор подвластен колдунье и размахивает мечом как пьяный под напором атак. Еще немного, и Хансинь выбьет его из седла.

Мысли мелькают у меня в голове с бешеной скоростью. Кровь Лафне не разбила оковы заклинания. Что же делать?

В меня летят игла за иглой, и я нагибаюсь, защищая шею и лицо. Фуиин на запястье колдуньи горит ярко-красным, как настоящая капля крови.

У меня возникает идея.

Чтобы ее осуществить, я должна стать приманкой.

По телу пробегает дрожь. А вдруг я ошибаюсь? И тоже попаду под ее чары?

Что ж, кто не рискует, тот не добивается ничего.

Я разворачиваюсь налево, и игла пролетает мимо, а я оказываюсь чуть ближе к колдунье. Она запускает в меня очередную иглу, и я шагаю в сторону, но позволяю ей оцарапать мне кожу. Руку пронзает болью укола, и на рукаве проступает кровь. Ухмылка Лафне похожа на оскал, и с губ вот-вот слетит заклинание. Пока она отвлечена, я бросаюсь вперед, хватаю ее за запястье и впиваюсь ногтями в метку фуиин, выпуская кровь.

Она визжит и отскакивает от меня, словно ее толкнул грубый великан. Шок отражается на лице колдуньи, и она оседает на землю с потерянным видом.

Джие рычит от ярости и наступает на Хансиня с таким неистовством, что я гадаю, не обезумел ли он. Старейшина пытается уворачиваться и блокировать удары, но колеблется и быстро сдает позиции. Даже я предугадываю последний выпад Джие, но Хансинь не справляется с ним и падает с лошади.

– Миньсин! – кричит Джие, направляя коня ко мне.

Я растерянно моргаю от того, что он зовет меня по имени, но протягиваю ему руку. Он затаскивает меня на седло, и я перекидываю ногу через круп скакуна и обхватываю талию Джие.

– Вы в порядке? – спрашивает он, поворачиваясь ко мне.

– Всего одна царапина, как и у вас, – отвечаю я, гадая про себя о том, насколько сильно пострадала Лафне. Лафне… – Она вас околдовала! Захватила ваш разум.

– Знаю, – отвечает Джие.

Я оглядываюсь назад и вижу, как Хансинь помогает своей спутнице забраться на лошадь. Я решаю не спускать с них глаз, пока мы не доберемся до финиша.

Толпа оглушительно ревет, завидев нашего скакуна. Мы с Джие сходим на землю, и конюх забирает поводья. Я достаю золотой кубок из седельной сумки и подхожу к платформе вместе с принцем.

Мы кланяемся, и я протягиваю трофей королю:

– Надеюсь, мы вас не подвели, ваше величество.

Рейфень сияет от гордости и кажется на десяток лет моложе своего возраста.

Вскоре возвращаются наши соперники. Лафне до сих пор выглядит растерянной, а Хансинь любезно кланяется королю:

– Я признаю свое поражение, ваше величество. Принц Джие заслужил третье ли-ву.

Король поднимает наш кубок в воздух:

– Объявляю принца Джие и его спутницу победителями этих скачек!

Толпа заходится восторгом, и Джие машет зрителям в ответ с тем же энтузиазмом. На секунду его взгляд задерживается на Лафне.

Я содрогаюсь при мысли о том, что принц может потребовать от Хансиня ответа и рассказать отцу о колдунье. Это вполне возможно, ведь он терпеть не может, когда его пытаются выставить дураком. Но так обнаружатся мои знания о магии, и тем самым он обречет меня на мучительную смерть.

Джие отводит взгляд столь беспечно, словно и вовсе позабыл о существовании колдуньи.

Я расслабляюсь и дышу уже свободнее. Пока что я в безопасности. И все же надо будет