Его взгляд падает на меня и задерживается на моих глазах. Я чувствую, как нагреваются мои щеки, и спешно прячу лицо за бокалом.

Юнли хихикает, и тут я понимаю, о чем она думает.

– Нет-нет! Вам это кажется, – отнекиваюсь я. Не может такого быть, чтобы Джие видел во мне романтический интерес. Это самое нелепое предположение на свете. – Вы знаете легенду Дзярму из фоизма, главной религии Удэ?

– Мне очень стыдно, но я читала лишь современную историю фоизма, несмотря на то что моя мать была принцессой из Удэ. Прошу, просветите меня.

– Дзярму – полубог, знаменитый несравненной красотой и силой. Он влюбился в себя и не выносил компанию других. В конце концов он оттолкнул от себя всех, кто его окружал, и умер от одиночества. Не напоминает вам кое-кого, безмерно увлеченного самим собой? – спрашиваю я, поднимая бровь.

Юнли мне подмигивает:

– Если Джие напомнил вам о Дзярму, значит, вы считаете его очень привлекательным.

– Да, но есть много красивых мужчин, уродливых внутри. Надо лишь заглянуть чуть глубже.

Несложно заметить, что взгляд Рена устремлен на Айлин. Он явно ей очарован и при этом ухаживает за мной. В моем сердце словно поворачивают кинжал, и я резко вдыхаю. Почему мне до сих пор больно от этих мыслей? Я должна быть сильнее.

– Поверьте, я вполне счастлива без мужчины, Юнли. Поговорим лучше о вас.

Она вздыхает:

– Для принцессы любовь ничего не значит. Я выйду замуж за принца другой страны, чтобы укрепить политические связи. Это единственное, чего от нас ждут.

Я вдруг вспоминаю, что в моей прошлой жизни ее и впрямь выдали замуж за чужеземца. И хотя она стала королевой, вряд ли чувствовала себя счастливой с незнакомцем в далеких краях с совершенно другой культурой.

Тогда мы с принцессой вовсе не были близки, но теперь я знала Юнли чуть лучше и не хотела для нее такой судьбы. Она заслуживает большего, чем роль политической жертвы. Будет ужасно видеть, как гаснет столь мощная, ослепительная искра.

– Порой я гадаю, зачем отец вообще допускает меня на собрания королевского совета, – вздыхает Юнли.

Это меня удивляет:

– Вы посещаете собрания?

– Много лет я подслушивала под дверью или через щель в полу верхних комнат. – Принцесса улыбается в ответ на мой изумленный взгляд и продолжает: – Отец наконец допустил меня в саму залу, но мне не дозволено говорить. Только сидеть и слушать. Возможно, он рассчитывает, что моя осведомленность в государственных делах послужит интересам Дачжоу, когда я стану королевой другой страны, – объясняет Юнли и с горечью добавляет: – Моим братьям никто не запрещает высказывать свое мнение и выдвигать свои предложения.

– Это несправедливо, но хотя бы вас допустили, – говорю я.

– Пожалуй, вы правы. Выпьем за это.

Мы опустошаем наши бокалы.

Вскоре король и придворная дама Лан поднимаются из-за стола, а вслед за ними столовую покидает и старейшина Хансинь. Мне наконец выпадает возможность поговорить с Джие, но он тут же отводит в сторону Юнли и что-то горячо ей шепчет. И так они вместе исчезают за дверьми.

Я оглядываюсь. Большинство аристократов еще угощаются вином.

Дядя Йи подходит к моему столу. Ухмылка расплывается по его лицу, как масло по воде.

– Ты принесла славу нашей семье, Миньсин. Я поговорю с его величеством. Ты заслуживаешь достойной награды за все свои достижения.

Во мне закипает обжигающая ярость. Он намерен приписать себе все заслуги. Король к нему прислушивается, и, если дядя умело подберет слова, он может выставить все так, словно я обязана своим успехом ему и связям его семьи.

Мне надо первой поговорить с королем, но как я обращусь к Рейфеню, если он сам не вызовет меня к себе?

Даже после того, как дядя уходит, я не могу избавиться от напряжения. Зубы у меня скрипят, а щеки горят.

Юнли возвращается в столовую и машет мне, чтобы я подошла. Вид у нее очень серьезный. Она берет меня за руку и жарко шепчет:

– Джие просил вам передать, что он скажет отцу о колдовстве Лафне на скачках.

Душа у меня уходит в пятки, а кровь застывает в венах. Джие, вероятно, уже докладывает об этом королю. Всего минуту назад я мечтала об аудиенции, а теперь мне не терпится убежать как можно дальше.

– Он сказал, что распознал в Лафне кровавую колдунью, способную манипулировать чужим разумом, и сообщил вам об этом перед началом забега, – продолжает Юнли. – Но именно вы придумали, как нарушить чары.

Что? Джие солгал о том, кто из нас догадался о магии Лафне? Я покачиваюсь от облегчения, но теряю дар речи от шока. Зачем принц взял это на себя? Скорее всего, он и королю изложит такую историю. Положим, знания о магии могут пойти на руку будущему правителю, даже если для обычного народа это считается преступлением, но Рейфень не терпит лжи. Если вскроется правда, Джие рискует потерять свой шанс на корону. Зачем идти на такой большой риск?

– Будьте осторожны. Мой отец может вас позвать, – предупреждает Юнли со значительным взглядом.

– Спасибо, – шепчу я в ответ.

Она кивает и уходит. Сразу же после этого по мне подходит наместник и сообщает, что со мной желает говорить король.

* * *

Я иду за стражником по двору. Уже наступила ночь, и большая луна окружена россыпью сверкающих звезд. Мы заходим в другое здание и идем по устланному ковром коридору в кабинет Рейфеня. С каждым шагом напряжение нарастает у меня в груди.

Что спросит у меня король? Поверил ли он Джие?

В коридоре стоит жуткая тишина. На стенах висят белые каменные таблички, на которых выгравированы сцены охоты. Меня подводят к большим дверям, и их открывают двое стражников, охраняющих кабинет.

Я расправляю плечи, заставляю себя расслабиться и переступаю порог.

Подвесной канделябр омывает комнату мягким кремовым светом. Король Рейфень сидит за письменным столом из темного красного дерева, полированного до зеркального блеска. По его лицу невозможно ничего прочитать, но я чувствую холодный гнев за мирным фасадом.

Джие стоит рядом с отцом и выглядит расслабленно, но по его глазам видно, что он осознает риск, на который идет, обманывая отца.

Я встаю на колени:

– Ваше величество.

Рейфень жестом предлагает мне подняться:

– Сын рассказал мне о том, что произошло на скачках. Я хотел бы услышать ваше изложение событий, госпожа Лю.

Я стараюсь говорить твердым голосом:

– Прямо перед забегом его высочество высказал свои подозрения о том, что девушка наньйю – колдунья.