Я смотрю на них большими глазами. Король невероятно щедр с любимым сыном. Если мы оправдаем его ожидания, братья Джие умрут от зависти.

Наконец все уходят, и мы остаемся одни.

– Готовы? – спрашивает Джие.

Ненависть к нему отложу на потом. Сейчас у меня одна задача – добиться победы. Нет времени на страх и сомнения. Мое лицо должно быть как камень, мое сердце – как гора.

Мы выходим на свет солнца, и зрители разражаются оглушительными аплодисментами. Вместе с Хансинем и его спутницей, которую он представляет нам как Лафне, мы ступаем на платформу, где сидят Рейфень и Лан, и кланяемся сначала им, а затем друг другу, как положено.

У Лафне светло-карие глаза, похожие на речные камни, а кожа у нее цвета меда. Есть в ней нечто странное, но я не могу понять что.

– Можете седлать лошадей, – объявляет Рейфень.

Мы подходим к линии старта. Джие садится на своего коня и протягивает мне руку. Я легко запрыгиваю в седло, и он одобрительно поднимает бровь.

Не считая Рена, я никогда не оказывалась так близко к мужчине, но сразу обхватываю талию Джие и прижимаюсь к нему, не колеблясь ни мгновения. Я должна доверять своему напарнику.

Толпа кричит, подбадривая принца, и от шума у меня вибрируют щеки. Джие машет им в ответ. Хансинь и Лафне гордо сидят на своей лошади, ни капли не смущенные свистом зрителей, не желающих им победы.

Мое сердце екнуло. Я смотрю на Лафне и замечаю, что она смотрит прямо перед собой, но тайком снимает что-то с запястья, обнажая матово-красную татуировку. Та пульсирует темной, загадочной энергией.

Я уже видела такие символы – в запретной рукописи из папиной секретной библиотеки.

Тяжелый пульс отдается у меня в ушах. Стоит ли предупредить Джие? Поделившись своими подозрениями, я рискую навредить себе еще больше, чем поражением в гонке.

Тут мне вспоминается талисман Рена, брошенный на пол. Если Джие проиграет, это будет победой для Рена.

– Ваше высочество, – жарко шепчу я, и Джие оглядывается через плечо. – Спутница старейшины Хансиня – колдунья.

Джие мрачнеет и смеряет ее взглядом:

– Какая именно?

Я вздыхаю с облегчением. Он не спросил, откуда мне это известно, а перешел сразу к делу. К тому же ему и самому знакома тема волшебства – по крайней мере, он понимает, что есть несколько разных видов магии.

Я как можно незаметнее рассматриваю фуиин – пропитанную магией татуировку. Она наполовину прикрыта рукавом, и увидеть ее целиком невозможно.

Джие качает головой:

– Неважно. Хансинь поклялся моему отцу, что никто из их делегации не будет пользоваться магией на нашей земле. Иначе их немедленно прогонят.

Лично я не доверяла старейшине. Если он не намерен полагаться на магию, зачем брать с собой колдунью? Тем более что ей пришлось прикрыть свою татуировку, чтобы пройти осмотр королевских стражников.

Судья поднимает флажок:

– Готовы?

Беспечный настрой Джие сменяется стальным и воинственным, заточенным годами тренировок.

– Покажем им, чего стоят жители Дачжоу. Беорнский скакун будет моим.

– Вперед! – кричит судья и опускает руку с флажком.

Наши кони мчатся вперед. Рукав Лафне слегка задирается, и я успеваю различить полную форму татуировки. Это идеально ровная капля крови.

Моя душа леденеет.

Лафне – кровавая колдунья. Она способна управлять разумом.

Я упустила шанс предупредить Джие. Ветер хлещет меня по лицу, деревья вдоль скаковой полосы размываются перед глазами, и я держусь за принца, чтобы не упасть с лошади. Первую минуту мы скачем почти наравне, поднимая ураган пыли.

Я внимательно наблюдаю за Лафне. Применит ли она свою магию? И если да, то как?

Для кровавого колдовства нужна кровь жертвы. Тогда ее разум окажется в твоей власти, пока не выйдет время или не разобьются оковы магии. А для того чтобы разбить их, надо пожертвовать кровью.

Я помню эти слова из рукописи, но понятия не имею, что они значат. И к сожалению, больше мне ничего не известно о кровавом колдовстве.

Хансинь достает меч и замахивается на нашего коня, но Джие блокирует удар своим клинком. Я едва не вылетаю из седла под напором их стычки. Они обмениваются быстрыми выпадами затупленных лезвий. Я крепче сжимаю талию Джие, и мои плечи содрогаются с каждым ударом.

Джие опускает меч, и Хансинь поднимает руку, но ему не удается обыграть принца, и он отступает. Джие продолжает стремительно отмахиваться мечом, и конь старейшины с ржанием встает на дыбы.

Мы мчимся вперед, и я оглядываюсь. Хансинь унял своего скакуна и продолжает погоню. Между нами около тридцати ярдов, и не похоже, чтобы он мог нас нагнать, но я больше переживаю о магии Лафне.

В конце скаковой полосы четыре стражника охраняют два золотых кубка. Я спрыгиваю на землю и бегу за кубком, помеченным именем Джие.

Мы поворачиваем назад, и всего через дюжину ярдов Хансинь снова мчится на нас с мечом наготове. Всадники блокируют удары друг друга, и звон металла отдается у меня в ушах. Лезвие находит на лезвие, и никто не может отступить, но тут Лафне приподнимает руку, и во мне воспламеняется тревога. Не успеваю я и слова выкрикнуть, как с ее пальцев слетает луч света.

Джие отстраняется, но недостаточно быстро. Нечто серебряное, такое крошечное, что разглядеть невозможно, надрезает кожу на его кисти.

В то же мгновение Хансинь опускает меч и уносится прочь.

Джие провожает старейшину гневным взглядом. По его руке стекает струйка крови. Как Лафне его поранила? И почему так слабо?

Джие разворачивает лошадь:

– Я подожду, пока этот негодяй вернется, и вызову на поединок настоящих воинов. Никаких грязных трюков.

Он что, с ума сошел?

– Мы должны победить в гонке. Вызов ему бросите потом. Надо скорее возвращаться…

– Не указывай мне, что делать, женщина, – огрызается Джие.

Да пройти ему девять судилищ ада, как он позволил тщеславию над ним возобладать?! Я смотрю, как колдунья подбирает золотой кубок, и нервы у меня на пределе.

Колдунья! Ну конечно! Я хватаю лицо Джие обеими руками, поворачиваю к себе и заглядываю ему в глаза. За грозным взором плещется безумие.

Я отпускаю его, дрожа всем телом. Джие зачарован.

Для колдовства нужна была лишь капля крови.

Лафне ранила Джие, чтобы его заколдовать.

Дворцовые стражники расставлены вдоль дороги, но как им уловить использование магии, если все происходит в голове жертвы? Хансинь еще и учел характер принца. Джие такой заносчивый, что легко поверить в его праведное возмущение.

Даже если я доложу королю о колдовстве, Хансинь заявит,