Тан Тай Цзинь понял, что до тех пор, пока пещера наполнена тьмой заклятия, вытягивать её из тела Су Су — бесполезно, она всё равно будет снова заражена.

— Что он делает, это же безумие! — испуганно пробормотала Су Су, с ужасом наблюдая за ним.

Демоническая энергия потоком входила в его тело. Он смертельно побледнел, лоб покрывали бисеринки пота, а губы приняли совершенно неестественный тёмно-лиловый оттенок. Тёмное колдовство болезненно ударяло по его меридианам, но чувствуя её взгляд, он сдерживался, чтобы не застонать. Конечно, он сказал ей неправду. Демонической силы в пещере было слишком много, и его чистое тело бессмертного не могло принять её всю. Будь здесь великий светлый дух, он почувствовал бы, что в Тан Тай Цзине сейчас скопилось так много злых чар, что он того и гляди обернётся демоном. Но Су Су об этом знать не должна, иначе возненавидит его…

И тут он подумал о могущественном артефакте хранителем которого является. Всё в этом мире взаимосвязано, возможно, арбалет-убийца богов сможет принять в себя тёмную энергию пожирающего колдовства. Не мешкая, он разбудил магическое оружие. От первого соприкосновения с пожирающей магией арбалет-богоборец затрепетал, но затем начал впитывать тёмную энергию без сопротивления. Тан Тай Цзинь сосредоточился на медитации, обеспечивая постепенный процесс циркуляции энергии, дабы не навредить бесценному артефакту. Су Су поглядывала на него время от времени, пока не заметила, что аура его изменила свой цвет на демонически-чёрный, и, не удержавшись, испуганно вскрикнула:

— Тан Тай Цзинь!

Молодой человек открыл глаза. Они казались ещё более тёмными, чем обычно, и сияли зловещими фиолетовыми бликами. Он безотрывно смотрел на девушку, и с его лба градом катился пот. Наконец, он разомкнул свои посиневшие губы и с видимым трудом проговорил:

— Не беспокойся. Я в порядке.

Тем временем, неугомонная волшебная арфа сорвалась с шеи Су Су, и её струны прозвенели:

— Да что-то не похоже, что он в порядке!

Кунхоу принялась возбужденно летать вокруг молодого человека кругами, как надоедливая муха, но он не обращал на неё ни малейшего внимания, продолжая поглощать тёмную энергию.

— Чон Юй, что ты собираешься делать? — взволнованно спросила Су Су.

Но та уже летела обратно к своей госпоже.

— Да ничего. Он впитывает силу злого колдовства, но сам при этом остается чист.

Это было очень странно. Куда исчезает демоническая энергия после того, как попадает в тело Тан Тай Цзиня? Даже кунхоу не знала ответа на этот вопрос.

На самом деле, именно кровожадное возбуждение арбалета-богоборца разбудило волшебную арфу и заставило её крутиться вокруг Тан Тай Цзиня. Но сколько бы она не вынюхивала, демонического артефакта так и не почувствовала. Чон Юй видела то же, что и её госпожа — красивого молодого человека, с очень белым лицом и бескровными губами. Его глаза были закрыты, и чёрные, как вороньи перышки, ресницы откидывали тени на бледные щёки. От изнеможения он привалился спиной к каменному выступу, дабы не упасть. Тан Тай Цзинь поёжился и устало обхватил себя руками. Должно быть, он принял в себя слишком много тьмы. Его тело ломала невыносимая боль, он дрожал от охватившего его озноба. Даже зубы его выстукивали дробь.

Су Су больше не ощущала влияния демонической силы. Волшебная арфа вернулась к ней на шею и успокоилась сном, а сама фея впервые за последние несколько часов почувствовала облегчение, но, преодолевая слабость, пошла к Тан Тай Цзиню, опираясь на стену грота.

Он выглядел совершенно измождённым. Она осторожно взяла тонкую руку и сомкнула пальцы на его пульсе. Может, она не хотела, чтоб он стал демоном, а, может, почувствовала к нему жалость. Его ресницы дрогнули. Он с трудом сфокусировал на ней свой взгляд. Ощущение её тонких пальчиков на запястье ненадолго заглушило мучающую его боль. Девушка наклонилась, и небесный аромат альбиции вскружил ему голову.

Его душу раздирал переизбыток сильнейшей энергии Инь, исходящей от арбалета. Он явственно слышал в своих ушах вкрадчивый голос: «Ты же понимаешь, что она только притворяется. Зачем ей проявлять к тебе сострадание? А ты так ею заворожён, что не сможешь сдерживаться, ещё немного — и покажешь свое истинное лицо! Волк притворяется ягнёночком! Даже если она полюбит тебя вот таким вот благородным, ты-то знаешь, что это будет любовь не к тебе, а к твоей личине! Признайся, ты одержим ею, задыхаешься от одного её прикосновения, тебя сводит с ума её запах. Так не сдерживайся, у тебя есть арбалет-богоборца, с ним ты можешь делать всё, что только пожелаешь…»

Дикий смех оглушил его, душа разрывалась от тёмных желаний. Тан Тай Цзинь молча облизнул пересохшие губы. Он смотрел на её пальцы на своём запястье и едва справлялся с лихорадочным возбуждением, заглушающим даже боль. Соблазн воспользоваться могуществом артефакта накатывал на него снова и снова, но он, усилием воли, заставил искушающий глас в его голове замолчать. А затем, собрав остатки душевных сил, подавил волю арбалета, заставив его успокоится и впасть в дрёму.

Су Су убрала руку и внимательно посмотрела на молодого человека. Чон Юй не ошиблась. Ничего демонического в нем нет.

Тан Тай Цзинь хрипло проговорил:

— Мы здесь уже больше двадцати часов. Если в ближайшее время нас не вызволят, колдовство пожирания начнёт действовать в полную силу.

Сама фея давно потеряла счёт времени. Она даже не понимала день сейчас или ночь. И хотя Тан Тай Цзинь решил проблему с демонической энергией внутри грота, само заточение разрушить не смог. С каждой минутой колдовство становится всё сильнее, если Яо Гуан с Цан Хаем не появятся в ближайшее время, от них двоих не останется ничего, кроме кровавой лужи.

Молодой человек, грустно глядя на неё, ободряюще улыбнулся:

— Не бойся. Как только наступит критический момент, я разрушу эти проклятые чары, пожертвовав своей душой, и ты будешь свободна.

Когда-то смерть была тем единственным, чего он боялся. Но спустившись в преисподнюю, чтобы найти её, он понял, что жизнь в безнадёжной погоне за мечтой слишком горька, чтобы ею дорожить. Не для того он покинул реку Плача призраков и с таким трудом взрастил своё истерзанное тело, чтобы увидеть, как она умирает вновь?!

Су Су посмотрела на него с недоверием. Как поверить его словам, если она много раз видела, как он стремится выжить во что бы то ни стало, словно это единственная его естественная потребность! Ему всегда было плевать на боль и страдания — что свои, что чужие, ради того, чтобы выжить, он готов был убить, кого угодно.

В отчаянии она