Су Су кивнула и направилась вместе с ней к выходу, но вдруг остановилась:

— Я забыла кое-что сказать Цан Хаю. Ты возвращайся, а я тебя догоню.

Подруга согласилась:

— Будь осторожна!

Су Су вернулась, и Цан Хай настороженно уставился на неё.

— Брат, я хотела бы попросить тебя кое о чём.

— Пожалуйста, прекрасная фея.

— Если твой подопечный спросит о том, кто залечил его раны, что ты ответишь?

— Что фея Ли с сестрой помогли ему.

— Нет, скажи лучше, что это была только Яо Гуан. — Су Су поджала губы — Она сделала это в знак признательности за спасение собратьев от заклятья шелкопряда.

Цан Хай удивлённо поднял брови:

— Фея Ли, но почему?

Добродушный толстяк всегда отличался проницательностью. Вот и на сей раз, он был совершенно уверен, что младшего собрата и фею связывают запутанные личные отношения, а может быть и любовь. Иначе почему его ученик, всегда такой сдержанный и равнодушный, бросился на превосходящего по силам противника, чтобы спасти эту девушку. Да и она, судя по всему, сопереживает его страданиям, но почему-то не хочет, чтобы он об этом знал.

Су Су настаивала.

— Прошу тебя, брат, просто сделай, как я говорю. Я не хочу иметь к нему никакого отношения. Терпеть его не могу.

Цан Хай смущённо пробормотал:

— Хорошо, хорошо!

При этом подумав: «Какое счастье, что, мой ученик без сознания, иначе, ему было бы очень обидно услышать это».

Посему, наставник поспешно погрузил бесчувственное тело своего ученика на волшебную тыкву и убрался с проклятой горы Тайсю куда подальше — в секту Сяояо.

Су Су не беспокоилась о том, что Цан Хай проговорится. Большинство бессмертных честно держали свое слово. Между ней и Тан Тай Цзинем не всё ясно, поэтому она не хотела его благодарности, особенно, если им в будущем предстоит противоборство.

Девушка развернулась и поспешила догнать свою подругу. Но не успела она сделать и десяти шагов, как ее внутренности скрутила острая боль, а на губах выступила кровавая пена. Кажется, в схватке с пурпурным демоном она пострадала довольно серьёзно.

Чон Юй тревожно зазвенела:

— Госпожа, ты ранена?

Про себя кунхоу подумала: «Ранена сама, но исцеляет других, что за чудачка!». Волшебная арфа недавно вышла из тайного царства и ей всё ещё очень многое в этом мире казалось странным и непонятным, особенно в отношениях между людьми. От таких мыслей она огорчилась ещё больше и с преувеличенным раскаяньем заголосила:

— Прости, прости госпожа, я не должна была допустить, чтобы тебя ранили! Чон Юй так раскаивается! Никогда больше не буду действовать необдуманно!

Волшебная арфа, созданная князем эльфов для защиты своей дочери, от избытка чувств расплакалась, как малое дитя. Су Су и не думала обвинять магический артефакт в том, что сама опростоволосилась, не совладав с мощью кунхоу. Девушка успокаивающе погладила кулон на своей груди и проговорила:

— Не стоит плакать. Я не обижаюсь.

Чон Юй радостно сорвалась с её шеи и перекувыркнувшись в воздухе, обрела свои истинные размеры. Легко подтолкнув Су Су своим нефритовым боком, она звонко пропела:

— Полетим, догоним Яо Гуан!

* * *

После возвращения в клан Сяояо, Тан Тай Цзинь пролежал в беспамятстве несколько дней. Заботливый наставник все это время ухаживал за учеником, ложку за ложкой вливая в его рот чудодейственный травяной отвар и отирая со лба испарину от непрекращающейся лихорадки. Наконец, после очередной беспокойной ночи, молодой человек пришел в себя. Выпив залпом оставшееся в чаше снадобье, он осмотрел свои раны и с удивлением обнаружил, что они не очень серьёзны.

— Брат, кто исцелил меня?

Под пронзительным взглядом ученика Цан Хай почувствовал себя неловко, но объяснил всё так, как велела Су Су:

— Как это кто? Ты спас бессмертных, заключенных в коконы, поэтому Фея Яо Гуан из благодарности помогла тебе.

Тан Тай Цзинь промолчал, лишь крепче сжал пустую чашу. Цан Хай, чувствуя вину, глаз поднять не решался: где это видано врать своему младшему, желая угодить фее, пусть даже она прекрасна и очаровательна.

Его ученик резонно заметил:

— Брат, когда ты говоришь неправду, твои глаза смотрят влево, а руки теребят тыкву на поясе.

Добряк смутился ещё больше:

— Д-д-да? Разве?

Он совсем засмущался, да и какой из него врун, все на лице написано:

— Хе-хе, раз ты все равно раскусил меня, расскажу, как есть. Фея Ли попросила Яо Гуан помочь ей, и они вдвоем лечили твои раны.

«Уж прости, прекрасная фея, я старался, но мой брат слишком умный, чтобы такой простак, как я мог бы его обмануть», — подумал Цан Хай. Он посмотрел на послушника с любопытством: интересно, что он теперь собирается делать?

Молодой человек усмехнулся и еле слышно пробормотал:

— Она пожалела меня, потому что я спас тех мелких сошек. И теперь чувствует себя неловко, ведь ей пришлось проявить сочувствие вопреки безжалостному Дао.

Он говорил с сарказмом, но почему-то выглядел при этом довольным, Цан Хай даже решил, что его брат счастлив.

Но тут он кое-что вспомнил и решил уточнить:

— Ты назвал послушников мелкими сошками?

Тан Тай Цзинь спокойно отдал ему чашу.

— Ты не ослышался. Именно так я и назвал наших дорогих бессмертных собратьев.

Наставник с недоумением уставился на больного, отказываясь верить собственным ушам. После недолгого колебания, он пришел к выводу, что все же не верно понял своего подопечного, возможно, из-за легком опьянения, в котором он пребывал большую часть дня, посему и решил отныне реже прикладываться к тыквенной бутылке.

Вот уже несколько дней в секте Сяояо царила тревожная атмосфера. Дело в том, что глава клана — Чжао Ю бесследно исчез. Цан Хай не хотел рассказывать об этом больному, опасаясь, что тот расстроится, но разве можно что-то утаить на небольшой территории скромной секты? Молодому человеку очень скоро все стало известно. Тан Тай Цзинь смотрел на меч Хуньюань, прислоненный к изголовью его кровати, и думал о добродушном седовласом старце. Уже три тысячи лет глава следовал по пути познания бессмертия. Увы, его развитие шло не слишком стремительно и каждый новый этап давался с огромным трудом. Лицо старейшины покрывали морщины, но глаза оставались молодыми и ясными, а сердце — добрым.

Землю покрывал золотой ковёр осенних листьев, а свинцово-серое небо почти накрывало верхушки деревьев, когда святой старец из Сяояо нашёл раненного и истекающего кровью Тан Тай Цзиня. Чтобы принести его в секту под сень пожелтевших деревьев гинкго, ему даже пришлось обернуться ослом. Найденный молодой мужчина был страшно изувечен, сломанные кости белыми осколками торчали из открытых ран. Чтобы выправить скелет и