Бо представляет ему нас с Айлин, но на меня принц не смотрит даже мельком. Я вовсе не обижаюсь. Только гадаю про себя, не пойдет ли морщинами и не сойдет ли с лица кожа, если все время держать на нем придворную улыбку.

В залу еще стекаются гости, но я не вижу ни Джие, ни Рена.

Впрочем, неудивительно. Джие всегда прибывает на мероприятия последним, чтобы подчеркнуть свою значимость. А Рен предпочитает не тратить время на пустые разговоры.

Служанки вскоре возвращаются к нам, и Айлин вопросительно смотрит на Рю. Та кивает, и брат с сестрой обмениваются многозначительными взглядами. Бо улыбается, и Айлин едва слышно вздыхает с облегчением.

Все это проходит мимолетно, и я бы ничего не заметила, если бы не следила за ними, выискивая признаки нечестной игры. Меня охватывает недоброе предчувствие.

Не говоря ни слова, я покидаю компанию Айлин и ловлю Маи у входа в комнату для слуг.

Мы дожидаемся, пока Рю затеряется в толпе, и отходим в сторону.

– Расскажи все, что ты видела в комнате для хранения, – прошу я.

– Рю объяснила хранителю, что ее гучжэн принадлежит госпоже Сан Айлин, а мой – госпоже Лю Миньсин, и мы оставили ему оба инструмента.

Моя тревога нарастает, пронзая меня подобно железным прутьям.

– Ты помнишь путь до хранилища?

Маи кивает, и я оглядываюсь на Айлин. Она погружена в беседу со своими новыми «друзьями».

– Отведи меня туда.

Хранилище оказывается совсем рядом, в небольшом здании ярдах в тридцати от нас.

– Жди здесь, – говорю я служанке, не желая, чтобы хранитель ее узнал.

Это худой мужчина, узкий, как лезвие кинжала, и с плоским носом. Он кланяется, когда я подхожу ближе.

– Прошу прощения, кажется, я забыла в кармане платья свою косметику, – объясняю я. – Буду крайне вам признательна, если вы позволите мне ее найти.

Он слегка хмурится:

– Там все набито одеждой. У меня уйдет целая вечность на поиски вашего платья. Как оно выглядит?

– Сама я найду быстрее, – говорю я, вкладывая ему в руку серебряную монету. – Прошу вас, мне срочно надо поправить макияж. Если принц Вен так на меня и не посмотрит, я этого не выдержу!

Он прячет монету в карман ловким, отработанным движением и цокает языком с наигранным сочувствием:

– Я человек сострадательный. И впрямь будет печально, если вам сегодня разобьют сердце. Но, пожалуйста, поспешите.

Я прохожу в комнату и вижу на столе свой гучжэн. Достаю его из футляра и внимательно осматриваю. Он выглядит нетронутым, но стоит мне коснуться струн, как они отвечают сухим, скрипучим звоном.

Сердце замирает у меня в груди. Я поворачиваю инструмент и вижу, что все струны подрезаны на краю. Они порвутся сразу, как я начну на нем играть. У меня не останется выбора, кроме как позволить Айлин играть в одиночку, и я буду опозорена перед всем королевским двором.

В моей груди загорается пламя, и ногти врезаются в ладони.

Глава одиннадцатая

Я оборачиваюсь на шум шагов. Ко мне спешит хранитель:

– Вам нельзя трогать инструменты, госпожа. Я вынужден попросить вас немедленно удалиться.

Я устремляю на него взгляд тяжелый, как гранит:

– Меня зовут Лю Миньсин, и это мой гучжэн.

Он широко распахивает глаза, и в них читается паника. Этого достаточно, чтобы подтвердить мои подозрения. Хранитель испортил мой инструмент за деньги от Бо.

Он нервно сглатывает, но тут же расправляет плечи и рявкает:

– Вы мне солгали! Вы сказали, что пришли за косметикой!

– Мой гучжэн сломан. Вы несете за него ответственность.

Он испускает смешок, но голос его дрожит:

– Полагаю, гучжэн был уже сломан, когда я получил его от вашей служанки.

Разумеется, он будет все отрицать. И доказательств у меня нет. Ничего не скажешь, дядя Йи: ход зловещий, но очень хитрый.

У меня нет выбора, кроме как отказаться от выступления. Сейчас остается лишь достаточно запугать хранителя, чтобы он забыл о моей лжи. Если королевская семья узнает об этом инциденте, нам обоим не поздоровится.

– Кто здесь? – раздается женский голос.

Лицо хранителя приобретает серый оттенок, и он бросается к двери:

– В‑ваше в‑высочество…

Я замираю.

– Кто там с вами? – спрашивает властный голос.

Это принцесса Юнли, дочь покойной королевы!

Хранитель громко сглатывает.

– Мы слышали, как вы ругаетесь, – отвечает ему голос, который мы услышали первым. Вероятно, он принадлежит одной из служанок принцессы.

Нет смысла скрываться. Если меня ждет наказание, надо принять его с достоинством. Я сжимаю свой инструмент и выхожу к принцессе с поклоном.

– Ваше высочество, – говорю я, держась ровно и гордо под ее пристальным взглядом.

Я всегда считала, что Юнли прекрасна, как произведение искусства с резкими гранями, пропитанное уверенностью. Глаза у нее черные, как оникс, подбородок острый, как наконечник стрелы, а фигура хрупкая, словно ствол молодой ивы. Но я ни разу не слышала, чтобы мужчины воспевали ее красоту. Полагаю, им она казалась угрожающей из-за смелого, мудрого взгляда, который никто не смел встретить лицом к лицу, и манеры держаться с природным самообладанием.

– Кто вы? – спрашивает она.

– Лю Миньсин, ваше высочество. Сегодня меня позвали сыграть на гучжэне, но сейчас я обнаружила, что мой инструмент испорчен.

Я показываю ей истерзанные струны, и Юнли вскидывает брови. Конечно, ей знакомы интриги аристократии, ведь она выросла при дворе.

– Вы сегодня выступаете одна?

– Нет. Мастер Чанг любезно пригласил меня сыграть дуэтом с моей двоюродной сестрой, Сан Айлин.

– Так вы племянница министра Сана. Он всеми любим при дворе. Мы же не хотим его разочаровать? – добавляет она, кивая служанке. – Принеси мой гучжэн. Я одолжу его госпоже Лю.

Служанка убегает, а я кланяюсь в пояс:

– Моя глубочайшая благодарность, ваше высочество.

Юнли поворачивается к хранителю:

– Не спускайте глаз с моего гучжэна. На нем не должно быть ни единой царапины. Перед выступлением передайте его служанке госпожи Лю. Вы ведь справитесь с такой простой задачей?

Хранитель так энергично кивает, что я бы не удивилась, если бы его голова оторвалась от шеи.

– Надеюсь, ваша музыка такая же смелая, как две девушки в оружейной лавке, – добавляет Юнли с блеском в глазах, прежде чем скрыться за дверью.

Я ахаю. Тот юноша, что смотрел на меня, когда мы покупали кинжал… То была замаскированная принцесса! Неудивительно, что лицо показалось мне знакомым. Тогда в ее взгляде читалось одобрение; возможно, поэтому она помогает мне сейчас? Исключительно из добрых побуждений или за этим скрывается что-то еще? Ведь я уже знаю, что при дворе за щедрость надо