Рока со стоном сел на песке. Он видел полдюжины кораблей, причаливших к берегу, и множество семей, благодарных, что оказались на суше. На скалистый холм поднялась группа монахов, и, увидев их, Рока – в некоторой панике – оглядел окрестности, безуспешно пытаясь отыскать труп Андо.

Он сидел и слушал шум волн, с трудом вдыхая и выдыхая. Его ноги, лицо и ступни болели, но по сравнению с той агонией, какую он недавно испытал, сейчас его тело казалось почти невредимым.

– Тебе очень больно, шаман? – Глаза и руки Далы обследовали его, пытаясь оценить состояние, и Рока коснулся нежной плоти всё ещё обгоревшего, но уже заживающего лица.

– Хорошо, что ты и так никогда не был красавчиком, – произнёс знакомый голос. Арун стоял вместе с другими монахами, держа руки в рукавах.

Рока попытался представить себе Рощу, но перед глазами стояла пустота. Вместо этого он увидел лишь упорядоченный список воспоминаний, которые только того и ждали, чтобы быть по прихоти вырванными. Ощущение песка под ним было настолько же острым, а тёплый ветерок терзал его раны почти что сладостной болью. Он не слышал голосов и не чувствовал ничего, кроме собственной муки. Существовало лишь это место, лишь эта реальность.

– Островитянин? – позвал он и поднялся, превозмогая нахлынувшую волнами боль. Дала хотела ему помочь, но не смогла, а затем вперёд шагнул Арун, принимая на себя его вес.

Ответа не последовало ни от ветра, ни откуда-либо ещё.

– Шаман, ты в порядке? Что здесь произошло? Мы видели… ну, если честно, я не имею ни малейшего понятия о том, что мы видели.

Рока пожал плечами, не в силах найти слова, и испытывал глубокую печаль от того, что Кейла больше нет рядом с ним.

– Он меня спас. Принц. Не знаю почему.

– Какой принц? Кто тебя спас? Что это был за шторм?

У Роки перед глазами возник образ летящего сквозь хаос принца, невозможный и истинный, образ великого героя, о деянии которого знал лишь Рока.

– Сейчас это не имеет значения.

Дала до сих пор осматривала его раны, оттягивая обрывки окровавленной одежды, обнажая корку обугленной плоти, под которой обнаружилась нежная розовая кожа. Матриарх покачала головой.

– Ты и правда любимый сын божий, шаман. Мне неведомо, что тут произошло, но, судя по твоей одежде… тебе пришлось несладко. Однако твои раны уже заживают.

Рока вежливо улыбнулся и отвернулся. Он смотрел на глазевших на него людей, и его снова охватило желание жить в одиночестве в лесу, где нет никого, кроме птиц и лесных зверей.

– Пойдём. – Дала попыталась потянуть его к кораблям. – Что бы тут ни случилось, поехали с нами в Тонг. Мы устроим нашему народу новую жизнь. Пришло время пожинать плоды твоих бесчисленных трудов.

Замешкавшись, Рока встретился с ней взглядом. Он наблюдал за её деятельностью на протяжении многих лет: от того дня, когда она – дважды – спасла его в Алвереле, до того, как она стала матриархом больше десяти лет назад. Он улыбнулся.

– Без Далы не было бы рая. Ты была волей Нанот, могучим матриархом, глиной, скреплявшей наш мир. Нет более той девочки с фермы, брошенной в поле.

Дала ответила ему улыбкой, всё ещё пытаясь утянуть его к кораблям.

– Как я уже говорила, у нас с тобой общая богиня. И так было всегда.

Рока стал сопротивляться ещё сильнее. Он похлопал её по руке, не желая больше ничего говорить, и хотел проигнорировать её, как делал всегда – но перед ним расстилалась новая жизнь. Благодаря милости принца он жив, и в этом новом мире он не станет врать или жить во лжи. Никогда впредь.

– Простит ли твоя богиня наши грехи? – спросил он.

Она нахмурила красивое лицо.

– Какие грехи, шаман? То, что мы привели наш народ в рай?

– Нет, – грустно улыбнулся Рока. – За это нас следует восхвалять. – Он помедлил, пока не встретился с ней взглядом. – Но я убивал детей, Дала. Я пытал, калечил и жил в чудовищной лжи. Как твоя богиня собирается вершить правосудие?

Дала раздражённо покачала головой.

– Богиня простит. Ты спас этих людей. И не раз. Ты изменил Аском к лучшему. Разве это не перевешивает твои… ошибки?

Рока задумался и покачал головой. Он надеялся, что и люди, и боги действительно тебя прощают, а не просто забывают, но он всё ещё помнил поступки Кунлы, Кикай и короля Трунга, и не простил никого из них.

– Нет, матриарх. Извини. Моему богу известен как рай, так и ад, а также то, что путь между ними должен быть тяжёл. Прощай, Дала. Да хранит тебя Гальдра.

Он отошёл и встал в одиночестве, всё ещё не зная, куда идти. Его разум рассматривал множество вариантов, но этот выбор должен стать не цепью, его сковывающей, а добровольным решением. Там, на берегах чужого острова, впервые в жизни он почувствовал себя хозяином своего будущего, повелителем своего разума.

– Букаяг. – В голосе Далы слышалось что-то среднее между злостью и паникой. – Ты нужен нашему народу. Нам предстоит столько дел, столько препятствий, пока мы не освоим новые земли.

Рока повернулся к монастырю.

– Это не моё имя, – тихо сказал он. – А им нужны только они сами.

На белом песке под ним мелькали тени, и, подняв голову, он увидел красных и зелёных райских птиц с оперением более ярким, чем оно было на протяжении последних десяти лет. Он закрыл глаза и позволил солнцу согревать его кожу, а бризу – доносить до него соль моря.

Спасибо, Кейл, подумал он. Спасибо тебе за жизнь. Я не опозорю тебя своими деяниями.

Избрав один из вариантов, доступных ему теперь, когда он оказался свободен, Рока обратился к батонским монахам. Арун его ждал, явно желая что-то сказать. Рока увидел, что бывший начальник шпионов держит в руках письмо – достаточно старое, судя по истёртому пожелтевшему пергаменту.

– Что это, пират? – махнул он рукой, и убийца, монах и королевский слуга пожал плечами.

– Не важно. – Он скомкал письмо, сунув его в карман, и отошёл от монахов к Роке. – Что ты теперь будешь делать?

Рока всё ещё не знал. Та часть его, что была Букаягом, не исчезла, но, возможно, была усмирена, превратившись из равного в слугу. Она уже предлагала разные варианты, представляя себе великую крепость на открытой равнине, где внутри нерушимых стен заключён каждый клочок знания, доступный человечеству. Но это подождёт.

– Отправлюсь на запад, наверное. – Он встретился взглядом с батонцем и