Елена Рыкова
Однажды кажется окажется
С благодарностью Лене и Юре Трушиным – за нескончаемое вдохновение
Рисунки Юлии Биленко
© Е. Н. Рыкова, 2018
© Ю. С. Биленко, 2019
© ООО «Издательство «Абрикос», 2022
Глава 1
Соня
1
Они шли долго.
Старуха вела старика к месту, где было дерево.
Лес вокруг был жёлтый, мёртвый. Земля сухая. На месте тиса, который стоял тысячи лет, была дыра.
– Древостой[1] весь сгорел. – Старуха пошла в обход выжженной воронки. – Слабый совсем ифрит был, да вырвался всё же. Надо вернуть его. Пока не натворил дел.
Старик достал из кармана шальвар сложенный вчетверо список, расправил на ладони:
– Вера из Таллемай властвовала над ним.
Старуха кивнула.
– Где она? – Он говорил тихо, и тон его не содержал угрозы, но старуха распрямилась, готовая защищаться.
– Дочь в Москве у неё. Навещать поехала.
Он помрачнел. Но говорил по-прежнему спокойно:
– Вызывай её.
– Уже. – Старуха смотрела ему в глаза, обжигалась. – Что тут случилось, Ахвал? Не Вера тут виной, знаешь ты об этом. Не по вашему ли это ведомству?
– Возможно это. – Он внезапно сник. – Волна была силы большой, раз Балама освободила. От разломов такое бывает. Проверить все признаки надо.
Ветвистой своей рукой старуха оперлась о плечо старика. Они стояли на краю глубокой чёрной воронки, комья сожжённой земли иногда обрывались и скатывались вниз под их ногами. Молчали. Думал каждый о своём, но оба – об одном и том же.
2
В третьей палате третьего корпуса спортивного лагеря «Агарес» слышалась возня.
– Позырила?[2] Яртышникова нет? А Пашули?
– Пусто! Ни старшего тренера по настольному теннису, ни младшего! – бойко отчиталась Лиза Мишаева и прыгнула от дверной щели на свою кровать. Заскрипели пружины. Тина, её старшая сестра, подошла к окну, дёрнула за шпингалет. В палате стало прохладно. Внизу, в темноте, шуршало море.
– Ну что, договорились? – Тина распускала косу, как на гуслях играла: плавно шла пальцами по волосам снизу вверх. – Чья страшилка лажовее[3] всех, тот галопом до ворот и обратно.
Марта Веснова потёрла веснушчатый нос: она знала одну историю. С такой не проиграешь. Главное – успеть рассказать её вперёд остальных, вдруг кто ещё в курсе.
– А тренерá застукают вдруг? – спросила Соня. Специальной мягкой тряпочкой она протирала свою ракетку. Василий Викторович, их старший тренер, считал, что Соня Гамаюнова «подаёт большие надежды». Весной он сделал ей ракетку бесплатно – дерево взял от старой, накладки купил новые, клеил сам. Соня очень её берегла: это стоило больших денег, которых у них с мамой не было.
– Кого застукают, того и проблемы, – Тинка сузила глаза, – а ты не по главной аллее беги, тропинками.
– Чёй-то «ты»? – возмутилась Соня, убирая ракетку в бежевый чехол с надписью «STIGA»[4]. – Я не проиграла ещё.
– Отлично. – Тинка хитро глянула на неё. Широкий ворот Сониной ночнушки съехал вбок, обнажив куриные ключицы. – Начали. Кто первый?
– Можно я? – крикнули одновременно Лиза и Марта. И сразу же: – Чур моё счастье!
– На комано-могано[5]?
Девочки встали в кружок, потрясывая сжатыми кулаками:
– Камень, ножницы, бумага – цу-е-фа! Цу-е-фа! Гамаюнова, последняя! Давайте ещё раз. Цу-е-фа! Лизон – вылетела. Ну что, Веснова, остались мы с тобой на поле боя. Цу-е-фа! Цу-е-фа!
Они выкидывали одно и то же: два кулака, две раскрытые ладони, два пальца – указательный и средний. Наконец Марта выиграла и, поймав «бумагу» Тины, начала радостно кромсать её своими «ножницами».
– Так и быть, Веснова, начинай. – Тинка выключила свет и села по-турецки на свою кровать. Лизка покопалась в рюкзаке, достала карманный фонарик. Космические ракеты и спутники на её пижаме немного светились в темноте.
– Пришли как-то девочки в игровой зал, – начала Марта. Она старалась говорить зловеще, но выходило плохо. – В помещении было много всяких автоматов. В самом пыльном углу стоял «Морской бой», и никто в него не играл.
– Уа-а-а-а-а-а-а-а-а-а… – громко зевнула Тинка, – извини, так интересно, что я заслушалась, продолжай.
Лизка беззвучно засмеялась.
– Мишаевы, сейчас получите у меня. – Марта тряхнула железной спинкой кровати. – Так вот. Все девочки стали играть на разных автоматах, а одной захотелось в «Морской бой». Ей говорят: «Не надо, все дети, которые играли в этот автомат, пропали». Но девочка никого не послушала, решила, что всё это россказни и ерунда. Она купила в кассе жетон и бросила его в щель «Морского боя». Заиграла музыка, по экрану поплыли кораблики. Девочка прислонила лицо к перископу и прицелилась. Вдруг всё вокруг пропало и она услышала чей-то плач.
Соня смотрела на неё во все свои серые глаза. Марта приободрилась.
– Девочка оказалась внутри автомата. Музыка тут звучала приглушённо, пахло сладкой резиной и было полно других мальчиков и девочек. У всех была зелёная кожа. «Кто вы такие?» – спросила девочка. «Мы дети, которые играли в „Морской бой“ и пропали», – ответили дети. «А почему у вас зелёная кожа?» – спросила девочка. «Потому что мы умерли, – ответил ей один мальчик, – все дети, которые поиграли в „Морской бой“, умерли». – «Неправда! – крикнула девочка. – Я играла и не умерла!» Вдруг она увидела, что на неё несётся чёрный корабль. Она повернулась, чтобы убежать, и поняла, что в неё целится огромная винтовка. Девочка услышала выстрел и умерла.
– Неплохая попытка. Жаль, провальная. – Тина подавила очередной зевок. – Теперь я! Лизон, осветительный прибор!
Сестра кинула ей серебристый фонарик, и Тинка направила его луч себе под подбородок, хотела, чтобы лицо стало страшным. Но свет сделал кожу полупрозрачной, круги под глазами чёрными, а ноздри и мочки ушей – ярко-розовыми.
– Слушайте же! – но девочки валялись от смеха.
Тинка слезла с кровати, подошла к зеркалу и тоже захрюкала.
– Так, ладно, спецэффекты подкачали, – она засунула фонарик под одеяло, и по комнате разлился приглушённый свет, от которого все предметы вокруг казались таинственнее, чем на самом деле, – буду брать вас ораторским искусством. Жила-была девочка. Жила она с мамой и с маленькой сестрёнкой. У неё не было папы, потому что папа умер. А как он умер – никто не знал, но мама девочки очень боялась чёрного человека. – Мишаева сделала паузу. – Девочка мечтала о модных кроссовках и о плеере, но мама не
