— Да, понимаете, Селим Алиевич, я тут подумал, что если на магов защита срабатывает, может быть, на меня, как на неодарённого, не среагирует. Ну и… попробовал сам пробраться вглубь первичного погребального канала. Я взял с собой подзорную трубу, чтобы рассмотреть и зарисовать знаки на входе в погребальную камеру. Ну и… вот!

Костомаров показал на забинтованную руку.

У нас у всех на лицах был одинаковый скептицизм, а Мурад ещё старательно пытался скрыть собственное мнение об умственных способностях профессора.

— И как результат?

— Отличный! — победно улыбнулся историк. — Успел зарисовать с десяток знаков, прежде чем рука начала отсыхать!

Говорил он о проблемах со здоровьем, как о чем-то незначительном.

— Лекарь сказал, что это по вашей части. Как вернётесь, так сможете процесс обратить вспять. Он только замедлить смог.

Селим выругался и тут же принялся развязывать косынку и разматывать бинты для осмотра руки. В магическом зрении рука историка выглядела абсолютно нормально. Следов проклятий или чего-то подобного не было.

— Николай Максимович, вы как дитя малое! Вам никто не говорил, что совать руки куда не попадя в вашем возрасте уже просто неприлично?

— Да, я всё осознаю, Селим Алиевич. Но нужно же было проверить гипотезу! Теперь-то мы точно знаем, что охрана захоронения не одинаково действует как на магически одарённых, так и на простецов. Магов она убивала быстро, а меня постепенно! Это же какой простор для исследований!

М-да, а Костомаров оказался фанатиком науки, не иначе. Отличный простор для исследований. Через могилу. Кстати…

— А если кого-то из недавно умерших отправить перерисовать ваши знаки? Им же уже всё равно. Они и так мертвы.

О, эти взгляды, доставшиеся мне: восторженный от Костомарова и знатно обалдевшие от Керимовых.

— Селим Алиевич, этот молодой человек мне уже очень нравится! Какое нестандартное мышление! Находка для науки!

— Боюсь вас разочаровать, но никто нам для опытов тело недавно умершего родственника не отдаст. Без разрешения же подобное можно сделать лишь в случае ведения военных действий, — покачал головой Мурад. — К тому же трупное окоченении весьма быстро распространяется на тело умершего, потому рисовать умерший вам не сможет. Либо это будут рисунки уровня «палка-палка-огуречик».

Тем временем Керимов размотал бинты, и нашему вниманию предстала засушенная, словно мумия, кисть историка, чернота от которой поднималась постепенно к локтю. Оба Керимовых тут же нахмурились и накрыли ладонями конечность несчастного. Из их рук больную руку окутало болотно-зеленоватое сияние, которое тут же принялось высасывать черноту из поражённой конечности. Удивительно, но чем больше черноты пожирала болотная зелень магии смерти, тем здоровее выглядела рука историка.

Спустя несколько минут она и вовсе приобрела абсолютно здоровый вид. Зато оба Керимовых принялись вычерчивать собственной магией на земле, в пыли, некий конструкт, который постепенно превращался в болотную воронку. Туда они в четыре руки принялись стравливать незнакомую энергию, поразившую до того Костомарова. Не сказал бы, что она магическая, скорее, напоминала энергию болезни. Керимовы заметили, как я с увлечением взирал на их труд, и поэтому пришлось отвернуться. Вот уж не думал, что магией смерти можно ещё и лечить; насколько же многогранно применение тех или иных способностей, дарованных нам природой.

Спустя пару минут Керимовы закончили стравливать дрянь, выкаченную из Костомарова, и вновь смогли вернуться к разговору.

— Господа и дама, мы приготовили вам отдельные палатки. Они небольшие, но, извините, чем богаты, тем и рады. Можем, конечно, предложить место в общей, но я думаю, что вам будет не очень комфортно, особенно даме.

Алиса кивнула, и Селим отправился проводить сперва её, а после и нас с Мурадом к нашему временному пристанищу.

Нам предоставили не самые обычные туристические палатки где-то три на четыре метра песочного цвета. Внутри помещалась раскладная кровать, больше похожая на гнездо из матраса и нескольких подушек-валиков, маленький столик, раскладной стул и пара жердей, поддерживающих крышу и при этом выполняющих роль вешалок для одежды. Ничего сверхъестественного, но моя память отчего-то подсказывала, что это комплектация повышенной комфортности, особенно когда я магическим взглядом рассмотрел три артефакта в комплекте: два под потолком и один в углу. Навскидку я предположил бы, что это артефакты воздушной и водной стихии. Третий же идентифицировать не удалось.

Но с моими затруднениями мне помог Керимов:

— Комфортность повышенная. Есть встроенное охлаждение, которое помогает удерживать комфортную температуру, не пропуская внутрь жару с улицы. Есть артефакторный душ. Раздеваетесь, становитесь вод него, вас окутывает пар с мельчайшими каплями, спустя пару минут, он исчезает, а вместе с ним и грязь с тела. Ну а под потолком плетение защитное обеспечивает безопасность против всяких мелких кусачих тварей. Пауков здесь более чем достаточно, скорпионов ещё не видели, но сколопендры и прочая живность встречаются. Да и гадюки тоже пару раз заползали в лагерь, а посему это стало насущной необходимостью. Питаемся мы все вместе, в самом большом шатре, готовим по очереди. Но поскольку вы приглашённые специалисты, вас наряд по кухне обойдёт стороной.

— Почему же? — улыбнулся я. — Я вполне могу приготовить вам и мясо на углях, и рыбу запечь, да и самый обычный кулеш или уху тоже на костре осилю.

Откуда-то я знал, что абсолютно точно смогу обеспечить питание целого археологического лагеря, но, видимо, я всё-таки смог удивить Керимова.

— Князь, да вы полны сюрпризов. Особе вашего статуса не пристало даже знать, где кухня в особняке находится, не то что кашеварить уметь.

— Что вы, Селим Алиевич…

— Если позволите, можно просто Селим, — кивнул тот, — а то по возрасту мы не слишком с вами далеки друг от друга. И думаю, что в таких условиях излишний официоз попросту не нужен. К тому же я старательно избегаю высшего света со всем его прекрасным серпентарием, чему отец, собственно, не рад.

— Тогда и меня можно просто Юрий.

Мы обменялись с Керимовым рукопожатиями, чем и скрепили переход на «ты».

— А насчёт готовки… — вернулся я к разговору, — у меня бабушка — боевой архимаг, соответственно, и некоторая специфика в воспитании имелась.

Селим только кивнул понятливо.

— Ещё скажи, что вас так же, как и нас, гоняли с марш-бросками, полосой препятствий и прочими прелестями…

При его словах у меня в голове резко помутнело, и я реально вспомнил, как бежал по болотам в составе группы с