— Господа и дама, прошу за мной. Нас ожидает автомобиль, который и доставит нас непосредственно в лагерь в степи, где и был обнаружен курган. Я надеюсь, ни у кого нет возражений против проживания непосредственно в лагере, разбитом при гробнице? Дело в том, что, пусть она находится не так далеко от города, однако же не хотелось бы тратить время на поездки туда-обратно. Но ежели дама пожелает, мы можем сделать исключение, — галантно вещал с улыбкой Селим, передавая Тенишевой ажурный зонтик для спасения от палящих лучей солнца.

Алиса благодарно улыбнулась и тут же раскрыла его, прячась в тень.

— Дама желает как можно скорее прикоснуться к неизвестным надписям на древних руинах, — в тон Селиму ответила Тенишева. — И, поверьте, дама в своей жизни умудрилась поспать на голой земле, зарывшись в песчаный бархан или же просто в сугробе. Так что палаточный лагерь в степи недалеко от моря в конце августа будет для неё едва ли не курортом после погоды в столице.

Я мысленно поддержал Алису всей душой, причём не преминул уточнить:

— Селим, скажите, а как далеко от моря мы будем находиться?

— Да, собственно, где-то километрах в десяти-двенадцати, примерно. А что такое?

— Да, знаете, давно не был на море, очень хочется после дождей прогреть собственные кости и окунуться в лазурные его воды.

Не скажу же я, что князь ни разу в жизни не был на море. Репутация — наше всё!

Мне показалось, что Алиса с некоторой завистью посмотрела на меня, но Мурад, как ни странно, идею поддержал:

— Быть рядом не поплавать считаю преступлением!

Селим несколько смутился, но всё же ответил:

— Автомобиль у нас один и вечно занят, всё же археологическая экспедиция у нас. А не военная… Но лошадьми я могу вас обеспечить.

Мурад скривился:

— Верхом не накатаешься десять-двенадцать километров, это же в седле зад можно отбить! И в кого ты такой упёртый? Уже бы давно с отцом помирился, и он бы тебе финансирование вернул…

Мы с Алисой сделали вид, что пропустили личные разговоры Керимовых мимо ушей.

— Твоё «примириться» — это бросить любимое дело и стать в строй к отцу на службу. Нет уж, мне как-то одному свободней!

Не дожидаясь, пока перебранка перерастёт в ссору, я вмешался:

— В случае чего доставка с меня! Вообще не вижу проблемы. По воздуху это не займёт и четверти часа.

— Ну, если лётом, — воодушевился Селим, — тогда, я думаю, мы сможем вам ещё и провести небольшую экскурсию. Здесь недалеко развалины Пантикапея, а кроме того, есть просто шикарнейшие виноградники, славящиеся местными сортами вин.

Мы втроём открыто улыбнулись, радостно предвкушая приятные впечатления от поездки. Да уж, это вам не Попигайский кратер, где приходилось морозить задницу. Это было море, это было солнце, и это всё ещё было лето.

Мы покинули Керчь на автомобиле, удаляясь вглубь полуострова. На улице по сравнению со столицей жарило просто нещадно. Я заметил, как Алиса отодвинулась от окон и вжалась поглубже в сиденье, стараясь не попадать под прямые лучи солнца. Удивительно, насколько аристократки дорожат собственным цветом кожи, ведь даже в такой жаре Алиса даже не стала снимать перчатки. Заметив, что она потянулась к сложенному вееру для того, чтобы обмахивать себя, я создал иллюзию небольшого ветерка.

Та сперва озиралась в поисках источника прохлады, но после расслабилась и просто получала удовольствие от поездки.

А тем временем мы углублялись в степь. Она была прекрасна, мерцая за окнами всеми оттенками золотого, бурого, охры и выгоревшего серебристо-серого. Зелень за пределом города практически сошла на нет, уступая место цвету спелой сухой травы. Между клочками обработанных после сбора зерновых полей, попадались серебристые волны ковыльных степей. Шелковистые перья полыни, отливая серебром, колыхались на ветру, создавая гипнотизирующую, волнующую гладь. На фоне яркого солнца они горели и переливались, как будто бы море сошло с картин и переместилось вглубь степи. Но даже среди серебра ковыльной шали тут и там появлялись цветные, пёстрые островки ярко-синего цикория, розового и белого дрёма и жёлтого донника.

Селим чуть приоткрыл окна, и воздух наполнился звонким стрекотом цикад. В нос ударил запах жары, мёда и сладостно-терпкого вкуса летней степи. Сладость эта отдавала пылью, полынью и сухой травой. Я пил и не мог напиться этим воздухом. Отчего-то благословенная жара местами мне была гораздо ближе, чем бесконечные ливни в столице.

Ехать пришлось недолго. Уже спустя час мы оказались у небольшого палаточного лагеря, раскинувшегося у подножия известнякового наслоения. Белая скала возвышалась над степью метров на десять-двенадцать, местами обросла деревьями, кустарниками. И лишь с одной стороны слой почвы вместе с известняком откололся и съехал, явив миру многоступенчатую пирамиду.

* * *

— У меня для тебя новости, кажется даже хорошие!

В кабинет к одному из сильнейших существ во Вселенной вошёл руководитель магической фракции миров. Человекоподобная фигура из жидкого металла склонилась над рабочим столом своего коллеги, привлекая внимание.

— Я даже стесняюсь спросить, что ты подразумеваешь под хорошими новостями? — Творец техно-магической фракции миров лишь поднял голову, окидывая взглядом друга и коллегу, с которым вот уже почти пять тысяч лет они разгребали дерьмо в одной из ветвей Вселенной. — Для меня единственная нынче хорошая новость — это найти выход для моего сына.

— Выход не отыскал, а вот временный контакт с душой твоего сына установить удалось.

— Ты о чём? — Трайодасан Эсфес мгновенно очутился вплотную к Адамантию. — Повтори ещё раз.

Адамантий, разумный металл, в некоторых мирах считающийся мерилом обожествления, медленно, с расстановкой повторил:

— Я связался с душой твоего сына. Контакт был короткий, но хотя бы кое-какую информацию узнать удалось.

— Говори.

— Парень поступал в местную магическую академию. Сработал некий древний артефакт, что-то вроде анализатора с сердечником из меня. К памяти удалось прикоснуться лишь мельком, но успел определить, что душа Юрдана попала в тело аристократа, княжича. И да, мешанина сил у него не хуже, чем у тебя.

— Магия крови? — тут же вскинулся Тринадцатый маг из Обители Крови удостоившийся возвышения.

— Нет, магии крови в нём нет.

Трай нахмурился. Отсутствие ультимативной силы магии крови осложняло сыну нахождение в чужом теле и в чужом мире.

— Что есть?

— Не поверишь, но есть иллюзии.