— Мой сын! — впервые улыбнулся Трайодасан с начала дурдома с переселениями душ.

— Да твой, твой, никто ж не спорит, — в голосе Адамантия сквозило облегчение. Впервые друг позволил себе хоть какие-то эмоции, крове негатива в сложившейся ситуации. — Ещё у него имеются способности к химеризму тоже ранге архимага.

— Это как? Он превращается в некую тварь?

Тринадцатый мало что знал о химеризме. К тому же, название не всегда отражало суть магии.

— О, и это тоже! — «порадовал» Адик. — Но на самом деле он создаёт их.

«Если создаёт, значит, классический химеролог, — мелькнула мысль у Тринадцатого, но тут же на смену ей пришла следующая: — Лишь бы за этим не скрывались способности Творца».

Однако, спросил он о другом:

— В какую тварь? Он ни с кем душу не делил! Я точно знаю!

— Ой, как будто это единственный способ! — хмыкнул божественный металл, перетекая в кресло. — Что тебя удивляет? Сам-то помнишь, в кого поначалу обращался? То ли лошадь, то ли бык, то ли дракон, то ли… мужик! Ящерица ещё та была, с лапами, прямо ходящая на хвосте. Вот и он здесь: то ли тигр саблезубый, то ли собака, то ли доисторический динозавр — хрен разберёшь. Но сопротивляемость магии шикарная в обороте!

Адамантий создал себе бокал с некой серебристой жидкостью и медленно её смаковал.

— Ну не томи! Театральщина тебе не идёт! Что ещё? — хозяин кабинета уселся на столешницу и сверлил взглядом друга.

— О, это самое интересное. Судя по всему, Пустота его украла неспроста, а для выполнения некой миссии. А мальчик то ли не оправдал ожиданий, то ли не захотел прогибаться и с ней переругался.

— Эсфесы никогда не плясали под чужую дудку.

— Что есть, то есть, — не стал спорить Адамантий. — Вы та ещё заноза в заднице любого мира. Но и это ещё не всё! У парня открылся доступ к магии Рассвета. А это значит, что Эола была абсолютно права, и осколок-таки притянул его. Просто никто не понял, что раньше эта магия подавлялась Пустотой. Она не хотела отдавать своего исполнителя, имея на него большие планы.

— Ты сказал ему самоубиться? — спросил Трай.

— Конечно, но он такой же, как и ты. У него на поруках сейчас бабушка, сестра и угасающий род. Поэтому никуда он не собирается, пока не выгребет и не разберётся со всем этим.

— Вот вообще не удивлён, — устало отозвался с отеческим сожалением Трай. — Чего у него сверхмеры… так это ответственности. Мне кажется, даже я был более отбитым и рискованным, чем он.

— Ну так ты меня извини, ты где воспитывался? В приюте сиротском! А он где? В императорском дворце! Ему три срока императором довелось побыть, отвечая за огромную империю величиной в полмира. Плюс ко всему, как у старшего, ответственности у него хоть отбавляй. К тому же ещё и твой авторитет давил со всех сторон. Поэтому я не удивляюсь, что новый род он не бросил, как и ты в своё время. Но и это ещё не всё.

Теперь Адамантий хитро улыбался. От него исходили волны предвкушения.

— Память он потерял, что неудивительно при переходе через Реку Времени душ, но прекрасно осознает, что находится в некоем «отстойнике», где циклически проживают жизни души, чем-то провинившиеся. И об этом ему поведала никто иная, как Аста.

— Аста? — Трай нахмурился. — Аста Исбьерн детей нянчит на Рюгене. Как она могла с ним общаться?

— Нет, не та Аста, — покачал головой Адик победно. — Речь о Восьмой, отправленной тобой на перерождение при освобождении Райо из тюрьмы богов. Аста себя осознала, отыскала твоего сына и взяла под своё крыло. И, думаю, там постепенно собирается коалиция тех, кто когда-то имел отношение к вашему миру и почему-то попал туда. При прочих равных, я думаю, что у Пустоты что-то стряслось с её колыбелью, если она начала без зазрения совести собирать настолько сильные души, имеющие перспективу не просто возвыситься, но и совместно решить какую-то её проблему. И стоит только решить эту проблему, как мы получим душу твоего сына обратно.

— Это если он её решит, — возразил Трай. — Адик, как хочешь, но устрой мне с ней встречу. Нам нужно поговорить.

— Знаю я твои разговоры и принципы кулачной дипломатии, — фыркнул божественный металл.

— Я женщин не бью. Почти. Если они сами того не заслуживают.

— Да-да-да, где-то я это уже слышал, — хмыкнул Творец магической фракции. — Нет, дорогой мой, Пустота — это не та сущность, с которой можно вести себя подобным образом, как привык ты. Пусть она и относится к Первородным, но по древности она заткнёт за пояс и Хаос, и Мать Кровь. Поэтому я, конечно, попытаюсь передать ей твоё пожелание о встрече, но сильно сомневаюсь, что она на него отреагирует, если уж у неё в родной колыбели происходит некий цейтнот.

— Тогда придумай, как мне оказаться в её колыбели.

— В том-то и дело, что тебе — никак, и мне также. У нас всех это окончательная планка развития души! Финиш! Неужто ты совсем не веришь в своего сына?

— В сына я очень верю, — устало отмахнулся Трай. — Но, когда Вселенная и Первородные вновь начинают свои подковёрные игры, я бы хотел быть своему ребёнку поддержкой и опорой.

Глава 18

Лагерь археологов бурлил. Встречать нас вышел седой мужчина с пышными бакенбардами в видавшем виды запылённом костюме в клетку и очках-пенсне. Я взглянул на него магическим зрением, но не обнаружил даже намёка на какие-либо магические способности.

— Знакомьтесь, руководитель нашей экспедиции, доктор исторических наук, профессор кафедры востоковедения Казанского магического университета и просто необычайно увлечённый наукой человек Костомаров Николай Максимович, — представил его Селим. Керимов взирал на историка с полуулыбкой, как на слегка поехавшего разумом, но безобидного родственника.

— Что вы, право слово, Селим Алиевич, зачем так официально? Можно просто Николай Максимович!

При этом Костомаров бережно баюкал руку на перевязи. На это обратил внимание не только я, но и Селим.

— Николай Максимович, что случилось?