Каролина отвела от него взгляд. Волна жара охватила ее шею. Первый юноша, который обнимал ее так крепко, оказался одним из тех существ, что отняли жизнь ее дедушки. Хотя она и убедилась, что, в отличие от ее кузена Лоренцо, человечность Лало осталась при нем.

Она снова взглянула на него. И ее сердце вновь дрогнуло. Но не из-за его появления в их доме и не из-за того, что произошло между ними под звездами. Ее охватила удивительная дрожь, потому что в эту минуту Лало Монтес выглядел совершенно очаровательно.

Из дневника Джонатана Монро из Сантемалы

18 июня 1709 года

Я пытался отвезти свою драгоценную дочь к ведьме в Сололе. Обмотав ее веревками с нанизанными на них деревянными бусинами, я накрыл нашу повозку, чтобы укрыть дочь от солнца. Полночи мы ехали на восток, пока она не начала кричать так, словно ее резали на части. Я не смог заставить себя поехать дальше, боясь, что потеряю ее.

Тогда я послал весть ведьме, и вот что она ответила: «Ты не говорил мне, что заключил сделку с плутоватым богом. Здесь я бессильна. И ты не сумеешь привезти то существо сюда. Те, кому Текуани даровал новую жизнь, не могут отдаляться от своих могил – такова часть их проклятия.

Я буду жечь благовония и молиться за тебя Ксипил, богине понимания, но боюсь, что только кол в сердце положит конец страданиям твоего дитя».

Глава 27

Лало

Первым его настиг аромат розовой воды. Затем примешались мягкие нотки ванили, лаванды, кожи и конского волоса – особый запах, присущий ей одной. Не сумев сдержаться, Лало вдохнул поглубже.

Антонина наклонилась к Каролине и, прикрыв рот рукой, чтобы никто их не услышал, что-то зашептала ей на ухо. Однако Лало все расслышал.

– Как будто подготовился к бурану, – сказала она.

Каролина фыркнула.

– Лицо бедняги становится краснее с каждой секундой.

Обе девушки захихикали.

Звезды, как же Каролина прекрасна. По-настоящему он видел ее лишь ночью или когда тучи заволакивали небо. Но здесь, при свете дня, подчеркивавшего ее румянец, она напоминала сошедшую с небес богиню.

– Что ты на нее уставился? – прошептала Фернанда.

Лало резко обернулся к сестре.

– Вовсе нет. – Хотя он, безусловно, прожигал девушку взглядом. Но разве он мог иначе? Каролина напоминала солнечное затмение.

Спустившись по лестнице, она быстро сделала реверанс.

– Лало, Фернанда, чем обязаны?

Ответ прозвучал из уст матери Каролины:

– Монтесы пока поживут у нас. Похоже, монстр, учинивший расправу над нашими людьми, подобрался слишком близко к их дому.

– Понятно, – кивнула Каролина.

– Лало? – Мать окинула взглядом его одежду. – Хочешь, Лус Елена заберет у тебя плащ? – Она указала на пожилую женщину с жемчужно-белыми косами.

Святые, как бы ему этого хотелось. Из-за многочисленных слоев одежды он вскоре захлебнется собственным потом, но Лало не мог рисковать и позволить лучам, проникающим сквозь десятки окон со всех концов просторного дома, коснуться его кожи. К счастью, его пот выглядел вполне нормальным, в отличие от чернильных слез, пролитых на кладбище.

– Видите ли, я не очень хорошо себя чувствую. Мама всегда говорила мне прогонять болезнь через пот. Отсюда и этот нелепый наряд, – пояснил он, посмеиваясь и указывая на себя. – Могу ли я удалиться в подготовленную мне комнату?

– Бедняжка. – Сеньора Фуэнтес приложила ладонь к груди, чуть ниже ключиц. На шее у нее запульсировала крошечная жилка. Рот Лало наполнился слюной. Жажда впилась в его внутренности, скрутив их в узлы. Внезапно все запахи в комнате стали невыносимыми. Сердцебиение, кровь, вся их сущность – они умоляли поглотить их.

Сеньора Фуэнтес повернулась к стоявшей рядом женщине.

– Лус Елена, пожалуйста, сейчас же проводите Лало в старую комнату тети Морены.

– Я сама! – выпалила Каролина.

Антонина хихикнула.

Сеньора Фуэнтес удивленно подняла брови.

– Милая, я не думаю, что это прилично.

– Папа приложил столько усилий, чтобы уберечь Лало и Фернанду, а значит, он заботится об их безопасности. Что также означает, что он одобряет Лало. Разве нельзя в таком случае сказать, что мы уже обручены?

Слова дочери, похоже, не убедили сеньору Фуэнтес. Но Лало хотел, чтобы она отбросила сомнения, и поскорее. В голове пульсировало. Он изнывал от жажды и жары. Лало понимал: если не скинет этот плащ и не выпьет немного крови, которую сестра прихватила из дома, он может потерять контроль над собой.

Его невероятно проницательная сестра поспешила вмешаться:

– Сеньора Фуэнтес, во время нашего последнего визита я заметила в бальном зале великолепную картину. И с тех пор мне очень хотелось расспросить вас о ней.

Слегка смуглое лицо матери Каролины будто засветилось изнутри.

– Ты поверишь, если скажу, что это я ее нарисовала?

Фернанда ахнула.

– Вы шутите?

– Вам следует показать ей, тетя, – присоединилась к беседе Антонина. – У вас действительно талант.

– Вот почему ты моя любимая племянница, – с теплой улыбкой сказала сеньора Фуэнтес.

Антонина засмеялась, взяв под руки свою тетю и Фернанду.

– Давайте отведем ее в вашу комнату для творчества.

– Да, пожалуйста! – воскликнула Фернанда.

Когда остальные ушли, следуя за беседующими дамами, Каролина указала на западное крыло дома.

– Сюда, Лало.

Лус Елена поплелась за ними.

– Все в порядке, Лус, – сказала Каролина нетерпеливым, но ласковым тоном, которым обычно обращаются к няне. Не то чтобы Лало хорошо разбирался в подобных вещах: няня приглядывала за ними лишь полгода. Потом уволилась, заявив, что Лало слишком привередлив в еде, а Фернанда – просто сущий кошмар. С последним пунктом он не мог не согласиться – Фернанда действительно была сущим дьяволенком. И до сих пор им оставалась. А вот Лало рос вполне приятным ребенком, и он не понимал, почему няня на него жаловалась.

Лус Елена покачала головой.

– Оставаться наедине неприлично.

Каролина обхватила рукой локоть Лало, заставив его вздрогнуть от неожиданного прикосновения. И жажда втрое усилилась. Он сжал свободную руку в кулак.

«Вспомни о налогах, – велел он себе. – Подумай о математических уравнениях. О чем угодно, кроме прикосновений Каролины».

– Со своим женихом я могу ходить без сопровождения, – заявила Каролина.

Старушка вздернула подбородок.

– Официальной помолвки еще не было.

Лало попытался отстраниться – близость Каролины слишком влияла на него, – но она обхватила его сильнее, притягивая ближе к своему мягкому телу. От ее аромата ему захотелось сделать самые неприглядные вещи. Например, зарыться пальцами в ее темные волосы. Впиться в нее зубами.

«Да что с тобой не так?» – презрительно спросил он себя. Она – охотница на вампиров, которая с радостью пронзила бы ему сердце прямо сейчас, если бы