— Что за?.. Это ещё что за мутации?

Я поднял взгляд на Эльзу, а та со скорбным видом присела рядом со мной на краешек больничной койки.

— Уже заметил, да? — участливо уточнила она.

— Сложно не заметить, что я ношу гранитный камешек в груди.

В мыслях отчего-то зазвучала песня:

«Не ходи к нему на встречу, не ходи — у него гранитный камушек в груди…»*

Голова противно заныла, как всегда бывало, когда всплывали воспоминания из прошлой потерянной жизни.

— Шутишь, это хорошо, — слабо улыбнулась Эльза, тут же направив слабую волну исцеления на мою мигрень.

— У тебя вид, будто ты не у моей постели сидишь, а с моим надгробием разговариваешь. Прекращай меня хоронить раньше времени. Лучше объясни, чем я обзавёлся?

Эльза сделала глубокий вздох и принялась рассказывать.

— Вас с принцем и Великим князем нашли одновременно, все трое были с критическим магическим истощением. Но если резервы Андрея Алексеевича и Михаила Дмитриевича восполнили сразу артефактами-накопителями, с тобой не вышло. Но ты в отличие от них физически был цел, только сознание потерял. Правда, светился весь розоватым светом, будто аллергия магическая началась. А потом начались изменения с источником. — Эльза отвела глаза, будто боялась встретиться со мной взглядом. — Принц собрал консилиум, требуя от лучших лекарей империи делать что угодно, но остановить процесс. Но изменения происходили столь стремительно, что за двое суток он окаменел.

Последние слова она едва слышно произнесла.

— И что это значит? У меня какой-то паралич?

Я тут же создал по наитию букет ромашек и вложил его в руки сестре:

— Магия вроде бы никуда не пропала, тогда не понимаю скорбного выражения лица.

Эльза теребила букет, не поднимая взгляда, и бездумно начала обрывать лепестки, будто гадала, любит её неизвестный кавалер или нет.

Дверь в палату отворилась, и вошла Елизавета Ольгердовна, чуть постукивая тростью по мраморным плитам пола.

— Эльза хочет сказать, что твоё магическое средоточие резко состарилось. По сути, это остановка в развитии. Нет больше возможности растянуть его и увеличить резерв. Будешь пользоваться тем, что есть. Если перенапряжёшься, гарантированная смерть. Средоточие рассыплется в прах.

У Эльзы по щеке потекла предательская слезинка. Бабушка же не проявляла особой печали. Присев с другой стороны кровати, она чуть сжала мою руку.

— Принц рассказал, что ты смог как-то ослабить и дестабилизировать щит ледяного элементаля. Дестабилизация повлекла за собой распад и самоуничтожение щита, запитанного на существо. Рвануло всё так, что у всех одарённых столицы резервы обнулило вместе с накопителями на защитных контурах усадеб. Этим же взрывом элементаля в труху покрошило. Ну а ты, выходит, оказался чуть ли не в эпицентре взрыва. Удивительно, что вообще жив остался. Так что источник — это сущая мелочь. Если использовать силу осторожно, то опасности для жизни нет. Хуже было бы, если бы всё выжгло напрочь.

— Бабушка, да у него же инстинкт самосохранения отсутствует напрочь! — наконец, отмерла Эльза. — Он же беречься не будет! Да и неприятности его преследуют, как из рога изобилия! Опять помчится кого-то спасать, и всё!

Мы с бабушкой переглянулись.

— Помчится, Эльза, обязательно помчится. И не потому, что он — самоубийца, а потому что он — мужчина, он — дворянин и он — воин. Юра никогда не будет отсиживаться в тылу, зная, что может помочь. Скажи, ты бы, имея такие показания, перестала бы лечить?

Ай да бабушка, ай да молодец! Ловко всё перевернула в сознании княжны и дала той примерить ограничения и ситуацию на себя.

— Нет, конечно! — возмутилась Эльза. — Но я — лекарь, я могу рассчитывать свой резерв. Я буду беречься.

— Даже если перед тобой будет лежать умирающий младенец? — совсем решила дожать внучку Елизавета Ольгердовна.

— Я… — Эльза запнулась, набрав в грудь воздуха для ответа, а после сдулась.

Я же вспомнил Мясникова. Когда перед ним стоял такой выбор, он спасал меня, а не себя.

— Я всё поняла, — опустила голову сестра.

— Умница! Я в тебе не сомневалась, — мудро улыбнулась княгиня. — Повезло мне с внуками. А ты, — она вновь обернулась ко мне, — несмотря на закостенение магического средоточия, остаёшься сильным магом, уж поверь моему опыту. Архимагом не станешь? Так этот ранг можно не только силой конструктов доказать, но и умением. Я тому доказательство. Так что отставить панику, если таковая была.

Вот за что я любил княгиню, так это за практичность и оптимизм. Она принимала ситуацию и искала даже в ней позитивные стороны.

— И да, тебе там кое-что перепадёт от императорского рода. Ещё не известно, чем наградят, но придумают что-то. Если бы не ты, они бы не вытянули. Разница в рангах с элементалем невообразимая.

— Если уж я жив и лечить меня смысла нет, может домой отпустят? — предположил я.

— С тобой ещё принц поговорить хотел, — предупредила бабушка, чтобы я случайно не сбежал из Кремля. Мои возможности она представляла. Если готов, то мы можем позвать Его Высочество.

Я кивнул. Быстрее поговорим, быстрее окажусь дома, ведь пока я валялся в лазарете, дела копились.

Отпустили меня только после беседы с Андреем Алексеевичем и Григорием Павловичем Савельевым. Причем разговор вроде бы прошёл в дружественном ключе, но сам факт постоянного сверления моей персоны взглядом Савельева как бы намекал, что сие заодно был и сильно завуалированный опрос. Хвала богам, опрос, а не допрос. Причем разница была существенная. В случае с допросом мне бы предметно задавали вопросы и ожидали чётких трактовок, в нашем же варианте всё больше делился новостями принц, лишь изредка спрашивая, что я знаю по тому или иному случаю.

— Нападение на столицу оказалось спланированной иностранной попыткой государственного переворота, — начал свой рассказ Андрей Алексеевич, а у Савельева на лице проскользнула тень недовольства. Видимо, безопасник не рассчитывал, что принц будет посвящать меня в государственные тайны. Андрей Алексеевич тоже заметил недовольство Савельева и отмахнулся: — Да бросьте, Григорий Павлович, в князе Угарове я уверен даже больше, чем в себе.

Мы с Савельевым молча вздёрнули брови в удивлении от подобной формулировки, а принц на это лишь усмехнулся:

— Да-да, господа. Именно так, ведь границы своих возможностей я представляю, а пределы возможностей Юрия Викторовича и предположить не могу.

М-да, намёк был более,