* * *

Прежде чем покинуть тюрьму, я услышал через стену крики императрицы.

— Кто бы ты ни был, выпусти меня. Я помогу сыну. Я здесь не причём. Я не хотела ничего такого. Выпусти меня.

Вот уж вечер удивлений, что называется. Если уж императрицу заточили сюда, то сие произошло, видимо, совсем недавно. Скорее всего и вовсе в эту ночь, и уж кого-кого, а выпускать её с учётом некоторых возможных связей с Орденом я явно не спешил, а потому вернув обратно на место стену и ледяной покров, тут же исчез из тюрьмы. Ещё не хватало, чтобы меня здесь кто-нибудь застукал.

А между тем ситуация хоть и несколько изменилась в битве между ледяной коброй и двумя фениксами, но явно не кардинально. Оба Пожарских по очереди и слитно наворачивали круги над элементалем льда, обстреливая всевозможными магическими конструктами: то самонаводящимися стрелами, то кольцом пламени, то всевозможными смерчами, силясь совместно перезагрузить её стихийный щит. Только вот, черта с два! Судя по всему, магический ранг элементаля был значительно выше, чем даже сдвоенный магический ранг принца и Великого князя.

Но плюсом было ещё и то, что, постоянно поддерживая собственный магический щит, змеюка не успевала атаковать с той же прытью, с которой она плевалась в одного принца. То есть установился этакий паритет. Но что-то мне подсказывало, что резервы Пожарских были гораздо менее ёмкие, чем у стихийного элементаля. Потому нужно было как-то поддержать наших.

— Гор, летим к змеюке.

— Совсем рехнулся? Вон две летающие огненные птички, и то её уделать не могут, ты-то куда?

— Потому и не могут, что на ней щит стоит.

— И что ты с ним собрался делать? Выпить? А у тебя ничего не треснет, так-то?

— Не треснет, — хмыкнул я.

После закрытия прорыва из гнезда летающих крыс источник снова стал напоминать себя прежнего, то есть был абсолютно пуст, и у меня то и дело подсасывало под ложечкой, требуя пожрать чего-нибудь. На мой скромный взгляд, щит элементаля льда был самым что ни на есть подходящим вариантом.

— И вообще не понимаю, почему ты возмущаешься, — подшутил я над химерой, — Ты же любишь мороженое, вот и воспринимай его как один большой кусок фруктового льда.

— Какой нахрен фруктовый? Здесь фруктами и не пахнет. Тут обычные сосульки грызть придётся, — возмутился Гор, но всё же направился в сторону змеи.

— Сейчас всё будет, — заржал я, отчего-то поддаваясь какой-то бесшабашности, и устроили элементалю фруктовый дождь. Надо признаться, от такого чуда опешила не только змея, но и оба Пожарских.

— Всё, фруктовый лёд готов! — продекламировал я. — Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста!

Чтобы нас не засекли дерущиеся, я накинул на себя отвод глаз. Сам же я тихо командовал Гору:

— Дорогой, ты поверху не лети, ты как ласточка к дождю лети. Чем ниже к земле будем, тем больше шансов, не попасть под раздачу.

— Какие шансы? Ты лучше свой щит пустотный держи и смотри, чтобы нас с двух сторон конструкторами не прибили. А то под отводом глаз нас свои же на шашлыки и пустят! — возмутился Гор.

При этом я удивлённо прислушался к себе и понял, что Войд внутри от чего-то притих.

— Войд? — попытался позвать я свою внутреннюю астральную сущность, но тот только отмахнулся в крайней задумчивости.

— Чуть позже. У меня есть мысли, я их думаю. Как надумаю, сообщу, — огрызнулся он, что было несвойственно его натуре.

При этом я внутренне чувствовал, как с помощью Войда в моей голове от чего-то скрипят шестерёнки его памяти, и ни черта не мог понять, что происходит. Но если концентрироваться на всём процессе, то голова начинала болеть неимоверно, а потому я плюнул на всё и решил претворять в жизнь первоначальный план.

К змеюке мы подобрались практически вплотную со стороны кончика её хвоста. И хоть она постоянно танцевала на собственном теле, то раскручивая кольца, то обратно собирая их воедино, нас заметить было не так-то просто. Но всё же элементаль нутром чувствовал, исходящую от нас опасность. Он то и дело поворачивал голову в нашу сторону и высовывал язык, пробуя воздух на вкус. Я не понимал, как это работает. Ведь раньше, полог скрывал меня надёжно.

— Температура, — коротко откликнулся Войд. — Ты для него красное пятно среди мороза, и чхать ему на твой полог.

Я выругался. Смысла скрываться не было, если уж мы факелом пылали на морозе. Зато отлично сработали пустотные щиты, растворив пару мощных ледяных плевков, отправленных в нашу сторону.

Когда же мы оказались у щита, я с удивлением понял, что он по своей структуре не твёрдый, как мне казалось до того, а самый что ни на есть упругий, похожий на холодец или застывший кисель.

А тем временем принц вместе с Великим князем выдали немного-немало даже нечто похожее на метеоритный дождь в попытке разрушить или перезагрузить защиту змеюки. Та замигала практически вся одновременно от плотности огня, но всё же начала восстанавливаться, хоть и не так быстро, как прошлые разы. С моей точки обзора было видно, что сейчас она была похожа скорее на решето, в котором увязнув шипели те самые огненные болиды, запущенные принцем и Великим князем. Выглядело это красиво: огонь боролся со льдом, плавя его, испаряя щит и пытаясь пробиться внутрь.

Мне же пришлось буквально влипнуть в поверхность щита, чтобы меня не обожгло пламенными болидами метеоритного дождя. Горг и вовсе нырнул в моё Ничто без всякой на то подсказки. Я же чувствовал себя мухой, влипшей в поверхность ледяного клея или сахарного сиропа. И эту гадость мне предстояло впитать в себя до отказа.

Вся поверхность тела превратилась в подобие множества воронок, поглощающих энергию щита, будто бы я не просто ложкой зачерпывал кисель и вливал в себя, а каждой клеточкой кожи всасывал внутрь чудовищную по мощи энергию холода.

Внутри всё кололо, несмотря даже на шкуру горга, я вскоре перестал чувствовать собственное тело, лишь пил, пил и пил энергию из щита, просаживая его. Всё моё существо сконцентрировалось только на одной задаче — пить. Без остановки. Сознание отстранённо фиксировало события: ранение Великого князя, который подставился под удар льда, защищая принца, отчаянная решимость птенца феникса, вдруг превратившегося в веретено и полетевшего в змея, взрыв, накрывший щит-сетку каплями жидкого огня,