На нем красовалась надпись: «Само совершенство и неисправимый фантазер».

Тин возмущенно воззрился на старушку.

— Это вы все эти надписи придумали? Не такой уж я и выдумщик, я, может, уже на пути к исправлению!

Сирена только тихо рассмеялась и взяла его за руку.

— Быть мечтателем не так уж и плохо… Надеюсь, эта черта характера не помешает вам сдать в срок свой реферат! — нежно пропела она ему на ухо, отчего оно незамедлительно стало красным, как спелый помидор.

Триумфия с Дианой все не показывались; они, как всегда, опаздывали. Артур с нескрываемым удовольствием наблюдал, как Чак Милый бегает от пары к паре, взволнованно вопрошая своим некрасивым, неестественно высоким голосом: «Вы не видели Диану? Это моя дама!»

— Артур, а ты веришь в легенду о том, что та пара, которая запустит в небо фонарик, будет вместе до самой смерти? — поинтересовалась у Артура Грота.

«До чьей смерти?» — тут же пронеслось в мыслях у Артура. Впрочем, мальчик не высказал эти опасения вслух. Все это время он думал о том, чтобы найти Диану и предложить ей запустить фонарик вместе с ним, но не мог подобрать слова, чтобы сказать об этом своей партнерше, боясь ее обидеть. Гроту тоже волновала мысль о совместном запуске фонарика, ведь она вовсе не была влюблена в Артура, а просто хотела ему помочь.

— Мне кажется, нам не следует запускать его! — с этими словами проницательная девушка положила их фонарик на прилавок к старушке, и в этот самый момент мальчики увидели Триумфию и Диану.

Диана была в небесно-голубом платье с открытыми плечами; оно было пышным и нарядным, девушка выглядела в нем словно изящная куколка. Впрочем, она была хороша, как и всегда.

А какая перемена произошла с ее подругой, девочкой в черепаховых очках и бесформенных нарядах! Триумфия Лестер сняла свои древние очки, и ребята только сейчас отметили, какие у нее красивые глаза — большие, не то, чтобы карие, скорее цвета топленого молока с медом. Охристые лукавые искорки в ее глазах заиграли еще сильнее, когда она увидела, как таращится на нее Тин. Сегодня она сняла все свои длинные балахоны и оделась в праздничное фиолетовое платье, что превратило ее в блистательную даму, достойную лучшего королевского двора Беру.

— А она, оказывается, женщина! — восторженно пробормотал Тин своему другу.

Артур, не теряя времени, подбежал к Диане, пока Чак Милый не опомнился и не нашел ее в толпе.

— Прости меня, — виновато проговорил он. — На самом деле я… бы очень хотел, чтобы ты была моей партнершей на балу. Просто столько всего произошло за последнее время, что я совсем забыл про праздник, — неловко произнеся эти слова, юноша сильно покраснел.

— Вот как? — наигранно сердито произнесла Диана, хотя в глазах у нее блестели смешливые искорки. — А как же твоя прекрасная партнерша? — взгляд девушки задумчиво скользнул по идеальной фигуре Гроты.

— Она — мой друг, — смущенно ответил Артур. — А фонарик я хочу запускать с тобой.

— Значит, ты предлагаешь мне идти на бал с человеком, который меняет своих партнерш, как перчатки? — лукаво улыбнулась Диана. — И чего же мне следует от него ждать?

— Настоящего приключения, как минимум! — загадочно понизив голос, пообещал ей Артур и чинно взял Диану под руку. Они весело подбежали к кибитке и схватили первый попавшийся фонарик. Артур замер в волнении, пока старушка разворачивала картонку. Конечно, мальчик довольно скептически относился к предсказаниям старухи, но не в этот раз.

Старая женщина, откашлявшись, торжественно прочитала надпись на фонарике:

— «Может, шутка, может — нет, но любовь эта — на много-много…!» — она запнулась и лукаво взглянула на молодых людей, с нетерпением ожидавших ее слов. — А вот каким будет окончание этой надписи, зависит только от вас, мои утяточки. Фонарик фонарику рознь.

— Мне показалось, или она немного сумасшедшая? — тихонько проворковала Диана на ухо Артуру, когда они, невероятно довольные, отошли от кибитки с незнакомкой.

— По-моему, она очень умная и проницательная, и именно поэтому кажется немного не в себе, — ответил девушке Артур. — Впрочем, мне ее предсказание очень даже понравилось. Мне повезло, что именно с тобой я вытянул этот фонарик!

— Так ты что, влюблен в меня? — чуть насмешливым голосом поинтересовалась Диана, однако лицо ее зарделось от удовольствия.

— Ну разве только совсем чуть-чуть, — ухмыльнувшись, заметил Артур, и девушка весело рассмеялась.

Вдруг совсем неожиданно парочка столкнулась с Чаком Милым. Он в полном недоумении переводил взгляд с Артура на Диану, по всей видимости слабо понимая, что происходит.

— Что это значит, Диана? Я уже полчаса ищу тебя! — отрывистым голосом рявкнул он, едва сдерживая нарастающий гнев. Блистательный тренер почти себя не контролировал, это было видно по его злому взволнованному взгляду, мокрым волосам, прилипшим к вискам и чуть дрожащим рукам.

— Прости меня, Чак. Я поторопилась, согласившись пойти с тобой на бал, — виновато произнесла девушка, отчетливо осознавая, в какую глупую ситуацию она попала.

Некоторые ребята, проходившие мимо них, услышали ее ответ и колко рассмеялись — ведь в школе мало кто любил самодовольного, эгоистичного тренера.

— Тебе не следовало так поступать со мной! — с какой-то странной угрожающей усмешкой проговорил Чак, обращаясь к Диане. А затем он презрительно посмотрел на Артура: — А ты… Лучше не вставай на моем пути, — сквозь зубы процедил он и, резко развернувшись на носках, пошел в противоположную от ребят сторону.

— Неприятная ситуация, — задумчиво проговорила Диана. Артура так и подмывало спросить, почему же она вообще согласилась на предложение Чака Милого, но он не стал, решив, что все это в конечном итоге неважно, ведь сейчас девушка с ним. Пустые угрозы самовлюбленного тренера ничуть не напугали храброго юношу; в Клипсе ему, бывало, угрожали сломанной рукой, ногой и даже жизнью, однако все эти запугивания зачастую оставались лишь словами, не имевшими ничего общего с действительностью.

— Пошли к озеру, — предложил он Диане. Они стали спускаться к берегу, где тем временем уже началась официальная часть открытия праздника. Прекрасные русалки взяли инициативу в свои руки, или же, как у них говорится, в хвосты. Они выпрыгивали из воды, одновременно подбрасывая в воздух разноцветные, светящиеся и переливающиеся шарики, наполненные цветущим планктоном.

Дельфина держала Тина за руку, а он, в свою очередь, другой рукой вцепился в Даниела Фука, который как раз проходил поблизости, беззаботно насвистывая. Тин остро нуждался в ком-то еще, чтобы завязать беседу со своей спутницей, так как, находясь наедине со строгой и красивой преподавательницей, у него по каким-то совершенно необъяснимым причинам пропадал дар речи, словно бы одно только присутствие великолепной сирены превращало его