Вторая же часть праздника называлась «ходилки»; учителя оставляли ребят одних, и начиналась такая неразбериха, что толком никто бы не смог описать, что происходит. Ребята танцевали и пели, устраивали шуточные представления, баловались безалкогольным элем и макали в шоколадные супы сушеных короедов. Студенты постарше могли порадовать себя винотелем — любимым слабоалкогольным напитком всех беруанцев, а первокурсники протестовали против такой несправедливости и даже пытались прикинуться второкурсниками, только чтобы попробовать заветный напиток. Словом, царила такая неразбериха, что было непонятно, да и неважно, кто чем занимается. Просто все что-то делали и радовались такому чудесному дню.

И вот, наконец, началась официальная часть. Некоторые опаздывали, другие же искали своих друзей, ну а кто-то просто суетился, перебегая от одной пары к другой, весьма напоминая беззаботных докучливых мушек, которые то сядут посидеть, то потрут лапками перед собой, то улетят.

Впрочем, студенты постарше были уже готовы. С чрезвычайно серьезным, и даже строгим выражением лица они несли в своих руках рисовые фонарики, словно действительно именно от этих бумажных поделок зависело их будущее счастье. Сестра Тина Стурция шла с каким-то долговязым кавалером, но это отнюдь не мешало девушке время от времени заинтересованно поглядывать в ту сторону, где стояли Артур с ее братом. В конечном итоге Тин даже немного заволновался.

— Похоже, сестрица в нетерпении, видимо, хочет поскорее увидеть мою партнершу, — наивно рассудил он, полагая, что сестра сгорает от любопытства. Однако от Артура не смог ускользнуть ревнивый взгляд Стурции, которым она поминутно награждала великолепную русалку Гроту. Последняя степенно шествовала рядом с Артуром, держа его под руку.

Тин немного переживал — все-таки в партнершах у него была не самая обычная девушка. Хоть и оставившая морскую пучину, но все же сирена. Тут есть о чем поволноваться. Ребята сперва подошли к маленькой кибитке, где сгорбленная, похожая на птичку старушка выдавала рисовые фонари. Ее никто раньше не видел на территории Троссард-Холла, и всем было невдомек, откуда она взялась. Незнакомка выглядела низкорослой, толстоватой, ее невзрачные редковатые волосы напоминали птичий пух. Но вместе с тем она отличалась той благообразностью, которой могут похвастаться далеко не все пожилые люди. От нее так сильно пахло миндалем, что казалось, будто она специально натерлась им с головы до пят. Старушка ласково посмотрела на ребят и проворковала: «Фонарик фонарику рознь, мои сладенькие. Выбирайте, да только не торопитесь».

Артур поспешно схватил первый попавшийся фонарик — ему отчего-то не хотелось выбирать. Грота согласилась с его выбором. Но когда старушка ловкими морщинистыми пальцами развернула его, на нем большими красными буквами было выведено: «РУКА С РУКОЙ — НО ЭТО ЛЬ ВЫБОР ТВОЙ?»

Артур заметно покраснел и переглянулся с Гротой. Старушка укоризненно покачала головой и вручила им злополучный фонарик.

— Еще не поздно не ошибиться, — сладким голоском прошептала она на ухо Артуру, и тот вздрогнул, недоумевая, откуда старуха узнала, что у него на сердце.

Тин не мог пока выбрать фонарик, поскольку ждал свою партнершу. От нечего делать он переминался с ноги на ногу, глазел по сторонам и в целом выглядел несколько растерянным. К тому же мальчик уже умудрился испачкаться какими-то сладостями, что отнюдь не добавляло ему уверенности. В этом был весь Тин.

Кстати, в Троссард-Холле ученикам выдавали наряды на торжественные мероприятия. У мальчиков это была школьная форма, только парадная. Например, у юношей Морских львов праздничные рубашки блестели голубоватыми блестками, напоминая морской берег, освещенный солнцем.

— Как думаешь, я понравлюсь ей? — наверное уже в сотый раз спрашивал Тин у Артура, имея в виду Дельфину, конечно.

— Если ты будешь каждую секунду у нее это спрашивать, то вряд ли, — сердито сказал ему Артур, искренне жалея о том, что Тин не пригласил Триумфию. Все-таки они больше подходили друг другу, да и разговоров было бы меньше.

Мимо старушки степенно прошагала Ноэма Митчел. Она не хотела играть никакой другой роли, кроме как обиженной и брошенной невесты Антуана Ричи. Девушка была в траурном черном платье, которое плотно обтягивало ее тощую фигурку; скорбное выражение застыло на ее лице. Ноэме нравилось, что все ее утешают и спрашивают: «Ну как, Антуан пригласил тебя на бал?» На что она всякий раз гордо отвечала: «Нет, я ушла от него и буду на балу одна». Все девчонки сразу наперебой начинали ее жалеть и угощать самыми вкусными сладостями, ругая коварную Розу Мидельстоун.

Впрочем, очень скоро появился и неверный Антуан собственной персоной. В черном блестящем пиджаке Энергетиков с красными пуговицами он сиял, словно золотой венгерик; его голова была причесана и вылизана до такой степени, что казалось, будто он полил ее карамельным сиропом. Его сережка в ухе франтовато блестела на солнце. Белокурая Роза шла с видом победительницы, однако это не мешало ее хитрым глазкам стрелять во все стороны и подмечать симпатичных парней.

— Вам не досталось дам? — словно обсуждая кусок пирога, заносчиво спросил Антуан у Артура и Тина, так как они стояли рядом друг с другом, а Грота отошла куда-то в сторону.

— Хотя, впрочем, зачем вам дамы, вы и вдвоем неплохо смотритесь! — засмеялся Антуан и по-хозяйски приобнял свою партнершу, прижимая ее к себе. Она смущенно захихикала и начала шептать ему на ухо что-то, отчего на его гладком, как яичко, лице появилась довольная усмешка.

— Они еще не видели твою сирену… — усмехнувшись, сказал Артур, и вот, словно услышав его мысли, их окликнул знакомый приятный голос:

— Мальчики! — Дельфина неторопливо подходила к ним. Сегодня она была в алой шелковой юбке и приталенной белой рубашке, которую необычайно удачно оттеняли иссиня-черные, как у фарфоровой куклы, волосы. Тоненький точеный носик был как всегда самодовольно вздернут к небу, но это не мешало ему быть таким же прекрасным, как и всей его обладательнице.

— О-о-о… — простонали в один голос ребята, открыв от восхищения рты. Маленькие серебристые сапожки чрезвычайно изящно смотрелись на ней, впрочем, так же, как и шелковая юбка, каскадом струившаяся с ее узкой осиной талии.

— Мальчики, вы не забыли, что за время каникул вам надо будет написать реферат в пятьдесят листов? — деловито спросила она, беря Тина под руку. Она никогда не забывала о делах, но в ее устах даже слово «учеба» приобретало совсем иной оттенок. Дельфина, как ни странно, при всем своем волшебном очаровании и таинственности могла говорить о совсем будничных вещах — впрочем, именно поэтому студенты так легко себя чувствовали в ее обществе.

Тин с сиреной выбрали себе огромный лиловый фонарик, и старушка бодро развернула его, бубня себе под нос:

— Выбирайте, мои утяточки,