Но, увидев, наконец, своего всадника, он забыл обо всех этих недоразумениях и с радостным нетерпением подошел к нему. У Артура из-за пазухи торчала спелая морковка, которую ему удалось стянуть с завтрака. Баклажанчик благодарно улыбнулся — его всадник никогда о нем не забывает! Слизнув лакомство, он поглядел на Артура и за секунду прочел все его мысли. И про рукопись, и про неразговорчивого библиотекаря.

«Я ничего не слышал о естествознателях, — задумчиво ответил он на немой вопрос своего друга и, увидев, как померк свет в глазах мальчика, поспешно добавил: — Но думаю, я знаю, о каких людях говорится в рукописи».

Артур оживился и с чрезвычайным любопытством посмотрел на своего единорога.

— Расскажи! — в нетерпении попросил он.

«Единорог действительно однажды заключил договор с человеком, подарив ему частичку своей силы. Но люди стали использовать обретенную силу в кровопролитной войне, где убивали друг друга, и мы вынуждены были забрать свой дар назад».

— Но неужели единороги в наказание истребили всех естествознателей? — удивленно спрашивал Артур.

«Почему ты говоришь об убийстве? Мы лишь забрали наш дар и память о нем».

— Но зачем вы дали человеку свою силу? Это из-за того, что он однажды спас единорога, как написано в рукописи?

«Нет, причина была другая. Мы хотели помочь людям справиться с силами, которые властвуют на земле уже очень давно. Ты мало что о них знаешь, хоть и встречался с ними наверняка в повседневной жизни».

— Кого ты имеешь в виду? — переспросил Артур.

«Как я говорил тебе ранее, речь идет не о людях. Мы зовем их Тенями. Это скорее то, что вы довольно обобщенно и размыто именуете злом. Но главная беда в том, что человек к тому моменту, как мы передали ему часть силы, не смог справиться со злом в своем сердце, вследствие чего стал использовать полученный дар в корыстных целях. Из-за этого произошла большая трагедия».

Но Артур уже не слушал своего друга. Он представлял себе странных людей, наделенных не менее странными способностями. И все-таки что они могли делать? В чем заключался тот удивительный дар?

— Может, естествознатели сейчас находятся среди нас, но уже совершенно ничего не помнят о своем прошлом? — высказал он свою мысль.

«Так и есть, некоторые из них порой встречаются среди людей», — ответил Баклажанчик, несказанно удивив Артура своей репликой.

— Откуда ты знаешь? — удивленно вымолвил он.

«Одного, по крайней мере, я знаю очень хорошо… Это ты».

— Что?! Я…? Я — потомок тех людей? — в волнении воскликнул Артур, совсем забыв о том, что он разговаривает с единорогом при помощи мыслей.

«Ты обладаешь частичкой нашей силы, это я знаю точно. Я почувствовал ее еще тогда, на площади, когда увидел тебя среди других людей. Мне неизвестно, почему ты наделен даром. Вероятно, твои родители каким-то образом смогли сохранить нашу силу. На то, конечно, могут быть и другие причины, о которых я не знаю».

— Но ведь это очень многое объясняет! Все, что со мной происходило! Кто-то ищет меня… Тогда, возле спального домика, приходили за мной, а не за кем-то еще! И неисправную капсулу дали именно мне! Кто-то в школе знает обо мне, а вот я о нем — совсем ничего… И почему ты раньше мне не говорил об этом?!

«Я намеренно молчал».

Артур нахмурился и невольно вспомнил свой разговор с Триумфией. Она все намекала на то, что единорог, вероятно, принес его в Троссард-Холл с определенной целью.

Баклажанчик продолжил:

«Я хотел, чтобы здесь ты научился понимать и управлять своими способностями».

— Но ты знал, что мне грозит опасность! И ничего не сказал! Хотя и обещал, что будешь защищать меня! — с обидой проговорил Артур.

— Ты не прав, — спокойно возразил единорог. — Я не имел понятия о том, что тебе грозит опасность. Я не видел, да и до сих пор не вижу причин, по которым с тобой случались известные нам обоим неприятности».

— Ты не доверял мне, поэтому ничего не говорил! Ты боялся, что я поведу себя как тот человек… Которому вы передали часть своей силы, — грустно усмехнулся Артур. Обида и гнев завладели его сердцем. — Что же изменилось? Почему ты решил мне рассказать это сейчас?

Единорог с недовольством нахмурил брови.

«Я доверился тебе в тот самый момент, когда на площади пригласил быть моим всадником. Но я не хотел тебе открывать все сразу. Мне думалось, лучше, чтобы ты сам понял, кто ты. Однако ты прав. Кое-что изменилось. После нашего последнего полета в Клипс. Существо, напавшее на нас, в своей природе не имело ничего человеческого. Мы столкнулись с проявлением того, чего я всегда опасался. Наделяя сейчас тебя знанием, возможно, я помогаю тебе справиться с трудностями в будущем».

Мальчик посмотрел в глаза своему единорогу. Они светились грустью и любовью.

— Прости меня, — тихо произнес Артур. — Ты хотел, как лучше. Просто сейчас мне сложно свыкнуться с мыслью, что я могу что-то… Чего не может Тин, например. Я совсем не чувствую силу единорогов, и если кто и захочет мне навредить, то, наверное, ему будет просто это сделать. Я не знаю своих способностей.

«Ну, кое-что ты можешь узнать уже сейчас, — успокоил его Баклажанчик. — Даже те слова, что ты произносишь, несут в себе силу. Для тебя, правда, они ничего не значат… Знаешь, почему единороги не разговаривают между собой? Это опасно; можно ненароком произнести слово, которое несет в себе разрушительную силу. А человек слишком слаб, чтобы управлять своим языком».

«Ну да, есть пословицы о том, что словом можно убить, и так далее, но я думал всегда об их переносном значении…» — мысленно заметил Артур, но единорог укоризненно покачал головой.

«Что страшнее, по-твоему, Артур, убийство или мысль об убийстве?» — неожиданно спросил он.

«Э-э… Я думаю, само убийство. Ведь мысль можно изменить… Но какое это имеет значение?»

«Правильно. Убийство — это действие. Действие всегда хуже мысли о нем, ведь мысль можно передумать. Так вот, считай, что слово — это действие, а не мысль о действии. Слово материально и несет в себе силу. И если это слово плохое и исходит из самых мрачных глубин наших душ, представь, что с помощью него можно натворить».

— Ничего себе… — протянул Артур вслух, внимая своему мудрому другу.

«Вот видишь, — горько заметил единорог. — Ты только что, сам того не желая, пожелал себе «ничего». Что, согласись, совсем некстати».

— Да, пожалуй, — ответил Артур и задумался.

«Я не могу помочь тебе