«Я жил на самой окраине…» — мысленно передал Артур единорогу. Тот кивнул и начал снижаться. Огни замелькали и постепенно потухли — здесь было темно и мрачно, на границе леса и города.

— Где-то тут… — промолвил Артур, безуспешно вглядываясь в темную даль. Его сердце тоскливо заныло. От ветхой лачуги, расположившейся на ничтожно маленьком клочке земли, совсем не веяло жизнью.

— Ну и ну… — только и сказал Тин. Он-то ведь привык видеть город совсем другим, таким как Беру, который разительно отличался от этого захолустья.

Единорог аккуратно спланировал на мягкий снег, который звонко захрустел под его копытами. К счастью, их никто не заметил в такой темноте. Артур с Тином попа́дали с его спины, словно мешки, набитые сеном, — от долгого сиденья и холода у них затекли и руки, и ноги.

«Я буду ждать здесь. Если вас долго не будет, пойду за вами», — мысленно предупредил Баклажанчик. Артур кивнул, и они с Тином направились к дому.

— Э-э… Что-то мне страшновато… — признался Тин. — Арч, ты и правда здесь жил?

— Ну да, — просто улыбнулся Артур, подходя к такой знакомой обветшалой двери. Помнится, Левруда все просила починить затвор, а он так и не успел ей помочь. Дом не подавал никаких признаков жизни — от него исходил запах сырости, а его полуразрушенный вид наводил тоску и уныние. Артур робко постучал; дверь пошатнулась и гостеприимно открылась сама, словно никогда и не закрывалась. Внутри было темно.

— Левруда? — позвал старуху Артур, но ответом ему был лишь скрип половиц.

Ребята прошли в дом, озираясь по сторонам. Им было немного не по себе. Отовсюду разило гнилью.

— Мне это напоминает всякие страшные истории, — тихо произнес Тин на ухо своему другу.

— Левруда, наверное, спит и не слышит нас, — так же тихо ответил Артур, ведь ему на ум тоже пришли подобные истории. — Пошли! — добавил он, на ощупь продвигаясь вперед. Вот ребята миновали две маленькие сырые комнаты и прошли в помещение, которое пожилая женщина гордо, на манер изящных аристократов, называла «залой»; однако ничего общего с этим названием тут и быть не могло. Узкая длинная комната со старым полусгнившим диваном и камином, в котором сейчас лежали отсыревшие дрова. Казалось, будто огонь не разжигали с того самого дня, как Артур покинул этот дом.

— Левруда! — отчаянно позвал юноша. Неужели… Нет, о плохом даже не хотелось думать.

Тин шел за Артуром след в след, однако он загляделся по сторонам и немного отстал. Любопытство сейчас полностью управляло им. Этот дом не имел ничего общего с гнездимом; он скорее напоминал полидексянский погребальный склеп. Ветхая лачуга словно бы говорила с Тином, делясь своими печалями и сетуя на подступающую к самым дверям старость. Старинные корешки книг в перламутровых обложках поблескивали в темноте, когда на них падал лунный свет; будто глаза хищных зверей, они выступали из темноты, предлагая прочитать свои замысловатые названия. Засаленные ковры, свернутые в рулоны, напоминали длинные старческие руки. На них можно было разглядеть интересный орнамент, характерный, наверное, для Клипса. Тину тут казалось все таким… Провинциальным, что, несмотря на леденящий душу страх, он не мог отступиться от исследования.

Вдруг он споткнулся обо что-то твердое и упал в кучу непонятного хлама.

— Это еще что?! — потираясь, Тин поднялся на ноги и прямо перед собой увидел сморщенное, искаженное от ярости лицо. Безобразная старуха предстала перед ним из темноты, готовясь наказать непрошенных гостей. О, как она была страшна, эта женщина, доживающая свой век! Рыхлые морщины властвовали над ее лицом, которое от времени пожелтело и высохло. Бровей у нее почти не было, губы исчезли, а рот напоминал черную бездонную пещеру.

Тин вздрогнул от неожиданности и ужаса — мальчики ведь даже не заметили, как она подошла к ним. Но как изменилась старая женщина, когда она медленно перевела взгляд на Артура! Словно изящная рука скульптора коснулась ее облика и превратила в нечто более совершенное. Женщина как будто стала чуть выше ростом, сухие плечи раскрылись как крылья бабочки, искрящиеся радостью глаза ее увлажнились, а некрасивый рот истерически дернулся и замер. Улыбнулся.

— Левруда… — тихо проговорил Артур и медленно подошел к ней. Она с силой, невиданной для такой старухи, обхватила его обеими руками.

— Мой родной. Мой мальчик. Ты цел и невредим! Второй раз в жизни я обретаю то, что мне дорого, — бормотала счастливая женщина.

Тин неловко мялся в стороне. Он подозревал, что его присутствие сейчас никому не нужно.

— Может, я разведу огонь в камине? — робко предложил он, чтобы хоть как-то обратить на себя внимание.

— Это мой друг, Тин, — представил его Артур. Левруда радостно кивнула головой.

— Пусть огонь пылает на всю деревню и выжжет тут все дотла! Я счастлива как никогда! Мой сын вернулся домой!

— Пожалуйста, прости меня, Левруда… На площади в тот день меня забрал единорог. И я улетел на нем. Он принес меня в школу, куда меня взяли без вступительных экзаменов.

— Лучшую, между прочим, в Королевстве! — с некой долей хвастовства добавил Тин. Проницательный беруанец не прогадал, ибо этой своей репликой он доставил огромное удовольствие старой женщине, которая всегда была убеждена, что ее мальчик достоин самого лучшего.

— Я очень виноват перед тобой. У меня не получилось ни предупредить тебя, ни вернуться раньше… — юноша виновато опустил голову, не глядя в глаза своей кормилице. Ему было очень стыдно перед ней. Однако мальчику не нужно было ничего объяснять. Левруда не простила бы Артуру одну-единственную вещь — известие о его смерти. А все остальное было для нее абсолютной чепухой.

— Мне уже начало думаться, что ты умер… — тихо сказала она, с любовью глядя на своего подопечного. Глаза ее блестели от слез. Затем старая женщина, увидев, что Артур хочет продолжить свои извинения, властно махнула рукой и сказала:

— Надеюсь, ты не собираешься оставаться тут со мной, а вернешься в школу? Такая возможность дается один раз в жизни!

— Вообще-то я… Я не могу оставить тебя одну, — смущенно проговорил Артур.

— Чепуха! — с жаром воскликнула женщина, к огромному удовольствию Тина, который уж очень переживал, что Артур может передумать возвращаться в школу. — Как-то ведь я справлялась без тебя все это время… Поверь,