— Интересно, Чак Милый тоже хорошо играет в едингбол? — задумчиво спрашивала она как бы саму себя, при этом насмешливо глядя на своего собеседника.

— Вряд ли, ты же знаешь, что девочки не допускаются до игры, — саркастическим тоном отвечал Артур, всеми силами стараясь сохранить на лице безмятежную улыбку.

— Вот значит, как ты отзываешься о своем тренере? — смеялась Диана. — Что ж, в чем-то ты прав. У него такие длинные волосы, что если смотреть на него сзади, сидящим на единороге, пожалуй, можно не отличить, кому какой хвост принадлежит!

Артур весело смеялся и расслаблялся, однако Диана тут же вновь заставляла его переживать:

— К слову, вчера он опять пригласил меня на бал, — неосторожно проговорилась она своему другу, пока тот с удовольствием пил очередную чашку горячего какао.

— Какая нелепость! — сухо ответил Артур, снедаемый муками жуткой ревности. Огромных усилий стоило юноше придать своему лицу безразличное выражение.

— По-твоему, пригласить меня на бал — это нелепо? — удивленно проговорила Диана, нахмурив брови.

— Нет, я не то хотел сказать, — смутился мальчик. — Я думаю, каждый был бы рад пойти с тобой… Просто я… А что ты ему ответила?

— Я сказала, что подумаю, — беззаботно отвечала ему Диана, насмешливо улыбаясь.

Между тем сероглазая девушка действительно очень нравилась тренеру. Частично еще и из-за того, что он видел напряженный взгляд Артура каждый раз, когда начинал крутиться возле Дианы, предлагая ей лучшие места для наблюдений за тренировками. Ему это доставляло какое-то странное, почти необъяснимое удовольствие. Часто он давал своим подопечным упражнения потяжелее, а сам присаживался возле Дианы и начинал вести с ней непринужденную беседу. В такие моменты Артуру хотелось бросить все и разукрасить смазливое лицо тренера синяками, однако он, безусловно, должен был сдерживаться, ограничиваясь лишь убийственными взглядами в его сторону.

Впрочем, состязание по едингболу стремительно приближалось, и Чак Милый вновь стал больше времени проводить со своими подопечными, из которых он должен был сделать прекрасных игроков.

Так как желанные каникулы уже маячили на горизонте, учеба закономерно отступала на задний план. Все ученики стали чуть более безответственными и легкомысленными; это касалось в том числе и учителей.

Девушки уже представляли себе во всех красках предстоящий бал и свои наряды. Даже Триумфия, слывшая невероятно серьезным человеком, интересующимся исключительно учебой, с увлечением смаковала предстоящее торжество. Они с Дианой теперь постоянно ходили вместе и обсуждали что-то неведомое и непонятное для мальчишеской психологии. Тин, Артур и Треверс подружились еще больше — ведь их сплотила игра в одной команде.

Вместе с тем, к огромному сожалению приятелей, Тин в последнее время был слишком сильно увлечен преподавательницей по борьбе с гномами, русалками и сиренами. Похоже, она очаровала его настолько, что с ним уже невозможно было говорить на отвлеченные темы. Каждый вечер Тин в подробностях рассказывал Артуру, как он приносил Дельфине библиотечные книги для диссертации, и как она улыбнулась ему, когда дописала одну из глав.

— По-моему, она всем улыбается, — осторожно подметил Артур, не желая обижать друга.

— Да? — расстроено поник Тин, но потом тут же оживился, — но мне она улыбается по-особенному!

И очередной вечер проходил в мечтах о красивой сирене.

— Тин, по-моему, она вообще не интересуется мужчинами… Не говоря уже о, гм… весьма недалеких первокурсниках… — частенько язвительно говорила ему Триумфия, но тот старался не обращать внимания на свою ученую подругу. Правда, порой ее слова все же задевали Тина, и тогда он позволял себе разговаривать с ней немного покровительственно, словно намекая на то, что он единственный парень, который общается с такой зазнайкой. Так они и препирались постоянно.

Жизнь в школе пролетала быстро и интересно. Ребята влюблялись и расходились, ссорились и встречали новых друзей. Некоторые парочки становились объектами бурных обсуждений и самых невероятных историй. Много сплетничали об Антуане Ричи, который еще задолго до бала нашел себе новую подружку — светловолосую Розу Мидельстоун. Эта девочка была полновата и притом крайне невысокого роста — не самые завидные характеристики для тех, кто хочет значиться в списке первых красавиц. Между тем, она умела все свои изъяны подать с такой очаровательностью и детской непосредственностью, что многим девушкам, глядя на нее, тоже хотелось стать обладательницами маленького роста. Некоторые из них (как это ни абсурдно звучит) даже стали ходить сгорбившись, стараясь имитировать раскованную походку Розы Мидельстоун, которая слыла среди девчонок настоящей юной хищницей.

Завистливые девицы обсуждали, как эта вертихвостка успела заинтересовать всех старшекурсников и даже преподавателей. Однако эти разговоры были все же глупыми сплетнями и не более того. Ведь Роза уже давно ходила под ручку с Антуаном, при этом лукаво поглядывая по сторонам своими круглыми, как два венгерика, блестящими ясно-голубыми глазами. Со стороны их пара смотрелась забавно и чем-то напоминала семейную чету, которая уже давно перевалила за двадцать лет супружеской жизни.

Роза с Анутаном учились в одной группе. Поначалу белокурая девушка просто заинтересовала его — она призывно улыбалась ему, показывая белые зубки, и подмигивала на уроках. Антуан на тот момент ходил со своей подругой — Ноэмой Митчел, невзрачной тощей блондинкой, которая при определенном освещении немного походила на стриженную овцу. Антуан и Ноэма знали друг друга с самого детства — ведь их родители были давними друзьями. И как-то так повелось, что они по привычке стали дружить, не желая менять сложившейся традиции. По своему характеру Ноэма была довольно серьезной и немного депрессивной девушкой; притом она любила преподносить эти черты как нечто необыкновенное.

Однажды она достала где-то черную краску и без раздумий перекрасила свои жиденькие светлые волосы, всем заявив, что таким образом она проявляет солидарность с рудодобытчиками из подземного города Кагилу. Ей хотелось бросить вызов каждому; бедняжка не понимала, что, пытаясь выделиться, она таким образом делала себя все более похожей на других подростков, также желающих быть не такими как все.

Ноэма всячески задевала и оскорбляла Розу и, наконец, она добилась того, что неожиданно и как-то очень внезапно Антуан стал появляться с ее соперницей везде, даже в столовой. Чувствуя себя несчастной и отвергнутой, Ноэма ночами проливала слезы (непременно так, чтобы слышали ее соседки по комнате) и даже грозилась жестоко отомстить изменнику. Однако прошло некоторое время, и она вновь стала держаться холодно и независимо, в знак протеста булавками прикалывая к своей форме какие-то черные обрезки ткани.

Антуан же считал, что ему повезло. Конечно, он не хотел обижать свою бывшую подругу и уж