— Какой ужас! — в сотый раз воскликнула Лусия, когда я закончила свой рассказ. — Вот уж не думала, что улицы Бергтауна настолько опасны. Ни за что больше не выйду из дома после наступления темноты. Ужасное, ужасное происшествие!

В порыве гнева матушка Бульк даже вытерла руки не кухонным полотенцем, а об собственную юбку ярко-лимонного цвета, оставив на ней большое жирное пятно.

— Куда только смотрят городские дозорные⁈

Вот тут мне пришлось потупиться, зато Макс не упустил момента вставить свои полталанта:

— Действительно! Нужно будет непременно спросить у них об этом! — мне не нужно было даже смотреть на Флема, чтобы ощутить его смеющийся взгляд.

Разумеется, его слова заставили мысли Лусии потечь в определенном направлении, она воскликнула:

— Мия, дорогая, а как же тот красавчик дозорный, с которым я видела тебя вчера у фонтана? Вот с кем тебе следует проводить больше времени, а вовсе не со всякими кулинарами-любителями, которые бросают беззащитных девушек на произвол судьбы, — закончила матушка нотацию, умудрившись заодно пройтись по Курту.

Услышав еще одно мужское имя, Макс недовольно приподнял брови, но от комментариев воздержался.

— На самом деле, я была вчера вечером как раз с Томасом, — произнесла я, нехотя. — Просто мы немного повздорили, и домой я возвращалась одна.

Лусия посмотрела на меня прищурившись. Она прямо-таки чувствовала, когда я что-то недоговаривала.

— Повздорили? — переспросила матушка Бульк. — Но из-за чего?

— Да, Мия, а, собственно говоря, из-за чего? — присоединился к вопросу Макс.

Я мысленно пообещала себе, что ни при каких обстоятельствах не стану рассказывать о том, что вчера произошло между мной и Томасом Фо. Представить страшно, сколько бы за этим последовало возмущения от Лусии, но еще больше мне отчего-то не хотелось, чтобы об этом неприятном эпизоде стало известно Максимилиану.

Умом я понимала, что моей вины в том, что случилось нет, и омерзительное поведение Фо только на его совести. Но мне ужасно не хотелось, чтобы кому-то стало известно о том, что Томас распускал со мной руки.

— Да, ерунда! — отмахнулась я. — Просто разошлись во мнениях.

— Во мнениях о чем? — так просто Лусия сдаваться не собиралась.

— О воспитании, — буркнула я.

Нужно было срочно перевести тему разговора. Я посмотрела на пристальный взгляд Флема и подумала, что неплохо было бы узнать и парочку чужих секретов. Возможно, в присутствии матушки Бульк Максимилиан не станет так скрытничать.

— Мне действительно повезло, что Максимилиан оказался неподалеку и пришел мне на помощь, — воскликнула я. — И я так благодарна ему за это!

Мой нехитрый расчет оправдался — Лусия немедленно принялась расхваливать Максимилиана — новую грозу местных преступников. Когда волна восхищения немного схлынула, я словно ненароком спросила:

— Кстати, Макс, а что ты сам делал на улицах Бергтауна один и так поздно?

Я действительно была безмерно благодарна Максу — и за спасение в переулке, и за чудодейственную мазь, и за то, что не оставил одну после всего случившегося, а сидел со мной почти до самого утра и отпаивал мятным чаем. Но он сам виноват! Теперь пусть на себе испытает каково это быть объектом интереса матушки Бульк.

Мой коварный план сработал — хозяйка гостевого дома немедленно повернулась к Максимилиану в ожидании ответа.

— Да просто прогуливался, — протянул Макс, который явно был не готов к такому повороту.

Лусия прищурилась и задумчиво постучала по столу лопаткой, которую как раз взяла в руку, чтобы перевернуть очередной блинчик на сковороде.

— Нет, тут что-то другое, — задумчиво проговорила она. — Что-то вы не договариваете, господин Флем.

— Вовсе нет, о недоверчивая госпожа Лусия Карина Виолетта, — томным голосом произнес Максимилиан, чем вызвал румянец и кокетливую улыбку на лице старушки. Вот же плут!

Все-таки Максимилиан явно что-то скрывал, и похоже не только от меня. Неподдельное любопытство на лице матушки Бульк говорило о том, что она знает о новом постояльце не больше моего.

Случайно обнаруженный факт, что Макс владеет боевой магией высшего порядка, сильно разжег мое любопытство. Но он так тщательно скрывал любую информацию о себе. Макс никогда прямо не отвечал на вопросы, когда Лусия спрашивала его по утрам, где он пропадал минувшей ночью. Мы не знали откуда он родом, чем занимается и зачем приехал в Бергтаун — по большому счету, о Максимилиане Флеме не было известно вообще ничего.

Я смотрела на Макса, не в силах отвести взгляд. Случайность открыла Максимилиана, как бойца, способного противостоять стразу троим сильным противникам. Случайность показала его, как человека, сведущего в вопросах целительства.

«А еще как внимательного и заботливого мужчину, к которому так приятно прижиматься и чувствовать объятия его сильных рук» — невольно подумалось мне.

Тело мгновенно обволокло теплом, точно я все еще была в его объятиях, как прошлой ночью.

— Хочешь еще кофе, — спросил Максимилиан, словно почувствовав мое состояние, а потом накрыл ладонью мою руку, лежащую на столе.

«Хочу» вертелось на языке, хотя кофе я совсем не хотела.

От его прикосновения по телу пробежали мурашки. Язык отчего-то прилип к небу, и я замерла, не в силах пошевелиться. Я взглянула на Макса, в его пристально смотрящие на меня глаза и заставила себя покачать головой, опасаясь, что голос изменит мне.

Да что вообще происходит? Еще вчера утром мне не было никакого дела до Максимилиана Флема, а сегодня меня кидает то в жар, то в холод от одного его прикосновения. Как будто у меня нет забот поважнее! Надо готовиться к открытию лавки снов, а не думать о всякой ерунде.

Я высвободила руку из-под пальцев Флема и вернулась к завтраку. Флем мгновение помедлил, а затем откинулся на спинку стула, погрузившись в собственные мысли. К счастью, Лусия, все это время стоявшая к нам спиной, ничего не заметила.

Я расправилась с третьим блинчиком, отказавшись от яичницы с колбасками, чем вызвала приступ неодобрения со стороны Лусии, и уже собиралась встать из-за стола, когда послышалась трель дверного звонка.

Мы трое обменялись удивленными взглядами. Для визитов было как-то рановато. Неужели новый постоялец?

Лусия, отложив кулинарную лопатку и вытерев руки — на этот раз о кухонное полотенце, —