Плетельщица снов
Глава 1
— Да как тебе в голову пришло сплести пастуху сон о драконах? Бедняга в жизни этаких чудищ не видел — чуть в штаны с испугу не наложил!
Такой разгневанной я Вуну еще не видела. Длинная седая коса растрепалась, фартук съехал на бок, глаза разве что молнии не мечут. Деревенская ведьма большими шагами отмеряла единственную комнату в приземистом, сколоченном из неотесанных бревен доме. А я, потупившись, стояла посередине, боясь произнести хоть слово.
— Сто раз говорила тебе, нельзя показывать людям то, к чему они не готовы!
Вуна устало опустилась на низкую скамейку и привалилась спиной к стене. Из ее груди вырвался усталый вздох.
— Надоело мне плести про новорожденных телят да полные мешки зерна, — виновато промямлила я. — Ты рассказываешь мне удивительные вещи и даришь книги про существ, которых в нашей деревне отродясь не видали.
Мать отдала меня на обучение к деревенской ведьме, когда мне исполнилось девять. Она хотела, чтобы я научилась готовить полезные снадобья да разучила несколько лечебных заклинаний. Это было очень практичное решение, учитывая, что Вуна была единственной ведьмой на несколько близлежащих деревень, и зачастую ее попросту не оказывалось дома, когда кому-то в Больших Котлах вдруг требовалась срочная целительская помощь.
Но едва я увидела, как Вуна по вечерам плетет сны, это стало моей страстью. Я не отстала от колдуньи, пока она не научила меня всему, что знает сама, а потом под ее присмотром продолжила развивать свои способности плетельщицы снов. Со временем я научилась создавать яркие многомерные видения, вплетая в сны не только картинки, но и внутренние ощущения для тонкости восприятия. Тогда мне казалось, что ничего более завораживающего и увлекательного, чем рукотворные сновидения, просто не существует. С тех пор прошло одиннадцать лет, а я по-прежнему так считаю.
— Я хочу плести такие сны, которые люди будут помнить много лун, — заявила я упрямо.
— Уж поверь мне, сегодняшний кошмар пастух не забудет еще очень долго, — покачала головой Вуна.
И вдруг ее губы начали растягиваться в улыбке. Ведьма рассмеялась, да так громко и заразительно, что я начала хохотать вместе с ней.
— Твоему таланту не хватает масштаба, Мия, — внезапно затихнув, сказала Вуна уже совсем мягким, почти ласковым голосом. — Тебе бы пожить в Бергтауне — и представить себе не могу, как могли бы раскрыться твои способности у подножия Магических гор.
Сердце ухнуло куда-то вниз. Веселье мгновенно улетучилось, и я сильнее сжала губы, чтобы не выдать свои чувства. Но Вуна всегда знала, о чем я думаю.
Наставница встала, опираясь одной рукой о стену, поправила передник и сделала шаг в мою сторону.
— Отец никогда не отпустит меня в город, — в моем голосе прозвучала давняя обида. — Он говорит, что сны — это баловство, занятие для тех, кому нечего делать. Говорит, что знаний бытовой и целебной магии вполне достаточно для жизни.
Сколько раз я поднимала дома разговор о том, чтобы меня отпустили учиться в город, и каждый раз они заканчивались громким семейным скандалом. Отец грозился запереть меня в доме и запретить общение с Вуной. Этого я допустить не могла, поэтому каждый раз шла на попятную и обещала больше времени посвящать помощи матери и сестре в ведении домашнего хозяйства.
Я почувствовала, как теплая рука опустилась на мою макушку. Вуна молчала.
Все, что могла, она уже сделала. Ни один разговор с моими родителями о поездке в город для развития моего дара плетельщицы снов не принес результата. И хотя с Вуной отец всегда разговаривал очень сдержанно, он четко дал понять, что ни при каких обстоятельствах не отпустит своих дочерей в город, о котором ходят самые разные слухи. О каких именно слухах шла речь, отец никогда не уточнял.
— Уже поздно, Мия, — тихо проговорила ведьма, отстраняясь. — Тебе пора домой. Завтра поможешь мне сплести сны о богатом урожае для ярмарки к началу лета — они всегда хорошо продаются.
Я кивнула. Что еще мне оставалось? В деревнях людей если и интересовали рукотворные грезы, то только о самых примитивных вещах. В начале лета они уже спали и видели результат осенней жатвы — полные мешки зерна в амбаре, или поля с гигантскими оранжевыми тыквами, которые можно будет продать подороже.
Я почти дошла до дома, погруженная в собственные мысли, когда мне на встречу вылетела Ева.
— Где тебя весь день носит? — строго проговорила сестра, подражая тону нашей матери. — Опять с матушкой Вуной по лесам-полям весь день гуляла?
Я только улыбнулась и показала язык.
Ева была всего на два года младше меня и при этом моей полной противоположностью. Люди всегда удивлялись, узнав, что мы единокровные сестры. Я — брюнетка с прямыми темно-русыми волосами и серо-зелеными глазами, Ева — обладательница светлых вьющихся волос и голубых глаз. Единственное, что нас объединяло, это высокий рост и стройная фигура с пышными формами. А если судить по внутренним мечтам и желаниям, то мы с Евой были настолько не похожи друг на друга, насколько это вообще возможно.
На Еве было струящееся бледно-розовое платье, выгодно подчеркивающее цвет ее глаз. Она надевала его только по особым случаям, которых в нашей деревне было не так уж много. Так, стоп!
— Ева, почему ты в праздничном платье?
Только сейчас я заметила, что рядом с нашим домом стоит чужая телега с впряженной в нее серой кобылой. Телега была нагружена здоровенными мешками, рядом лежали толстые рулоны льняного полотна, а по бокам стояли многочисленные корзины с гусиными яйцами, сушеными ягодами и грибами.
Я перевела взгляд на сестру. Ева разве что не пританцовывала:
— Меня за тобой уже несколько раз посылали! Сваты к тебе!
Я чуть не поперхнулась, не веря собственным ушам.
— Какие еще сваты?
Сестра схватила меня за руку и потянула в дом.
— Шон Гатри и его родители приехали тебя сватать, — Ева прямо-таки светилась.
Я вытащила руку из ее цепких пальчиков.
— Шон Гатри? Сын овцеводов из соседней деревни?
— Ага, — радостно закивала сестра, и белоснежные локоны упали на ее широко распахнутые глаза.
Я никак не могла поверить, что все это происходит на самом деле. Тем более, что замужество в ближайшее время вообще не входило
