— Кстати, а ты не видел Грегора? — вяло удивилась она, пригревшаяся на коленях у отца, — И коты с собакой…

— Они все в одной комнате, — отозвалось ей над ухом, — Ждут, когда я уйду.

— Что⁈ — Тарасова аж подскочила.

— Не дергайся, — придержали её большие руки, — Просто со мной сейчас… немножко кое-что не так. Животные это чувствуют. Ничего страшного, так надо.

— Ты… уйдешь? — эти слова она из себя вытолкнула с большим трудом.

— Да. Надо, — был дан ей ответ, — Будете лечить Скорчвудов. Этой демонетке дай рекомендацию… ну, на работе. Она, считай, беженка. Пусть её здесь примут. К тебе прислушаются, не сомневайся.

— Хорошо…

— Если хорошо, то поднимай задницу. Напилась крови, значит займешься делом. Почисти Деварон, я заберу его с собой.

— … только его?

— Ну, еще одну книжку, — Конрад устало улыбнулся, — Меч и книга — два друга путника. А теперь иди. Я займу другую ванну. Нужно привести себя в порядок.

Алиса без всякой радости, но откровенно старательно принялась за поручение. Её переполняли нехорошие предчувствия. Конрад никогда не чурался пристегнуть кого-нибудь из них к делу, даже если оно было чрезвычайно опасным. Он позволял им рисковать жизнями легко и непринужденно… или?

…нет? Она вспомнила тот момент, когда дрожала от страха на крыше пустынной многоэтажки, ожидая, что вот-вот они будут расстреляны кучей озлобленных орков и гоблинов, спровоцированных наглым и бесцеремонным вампиром. А тот с самым невозмутимым видом проверял пластыри на порезанных руках Шеггарда, который панически оглядывался, понимая, что его массивную фактуру тут от пуль не спрячешь.

Затем пришла Эмма. Прилетела. Спустилась с небес как ангел, превратив агрессоров в куски черного дымящегося мяса. Небрежно. Почти не отводя злого взгляда от дурачащегося вампира, в ногу которого вцепилась поскуливающая Шпилька.

«А был ли мальчик?» — пришла ей в голову коварная старая цитата.

Ответа, увы, никто предоставлять не собирался.

Ближе к утру Конрад вышел из своей комнаты. Тщательно выбритый, бледный, в своем дурацком бежевом плаще, с закрывшими лицо оранжевыми солнечными очками. Такой как всегда и… какой-то не такой. Он принял из рук дочери отмытый и отполированный меч, обнял её на глазах молчащих домочадцев, уже собравшихся в холле. Даже поцеловал. В висок. Также он поступил и с остальными, хотя Виолика, у которой так и не получилось провести с ним хоть немного времени, подставила губы.

Арвистер не отстранился, лишь ухмыльнулся после поцелуя, почти по-прежнему.

— День-два, — объявил он, — Это займет день или два. Держитесь тут.

Скорчвуды лишь хмуро кивнули вразнобой. Ни Шпилька, ни Шегги не подошли к вампиру, уходящему куда-то в неизвестность. Животные тоже не вышли. Грегор сидел на руках у Мыши и недоверчиво смотрел на своего предка, сильно хмурясь. За это и был щелкнут в нос.

Вампир распахнул двери своего дома, собираясь выйти. Алиса почувствовала накатывающие слезы, но не успела дать рёву.

Пространство перед домом заволокло черно-багровым дымом, который тут же испуганно развеялся по сторонам, повинуясь небрежному жесту существа, считающегося местным повелителем. Около него стояла прекрасная и очень странная негритянка в белом платье, и с, почему-то, западными чертами глаза. У Тарасовой при виде этой дамочки назад втянулись не только слезы, но и вообще всё. А затем она просто опухла.

— Планы меняются, Блюститель, — сухим, почти надтреснутым голосом произнес Сатана, — Халиррион пал. Ты объявлен виновным.

Тишина длилась не менее пяти секунд.

— Тогда мне нельзя терять времени, — дерганым движением кивнул вампир, — Нужно возвращаться.

Глава 14

Война среди войны

В высших сферах тауматургии, единственной области магии, которой я смог овладеть, есть одно запретное искусство. Даже не область, которую стоит назвать наукой, скорее знание обращения с тем, что принято именовать душой. Нельзя сказать, что это дает нам, тауматургам, хоть какую-то серьезную мощь, влияние, либо что-то еще… манипуляций можно произвести крайне мало. Зато, в нужный час, в нужном месте, при весьма специфичных обстоятельствах, мы можем…

Я натужно пыхтел, удерживая на когтях здоровенный черно-белый шар клубящейся энергии, на котором мертвенно спокойные волны черной, как смоль, субстанции вечно боролись с бурлящими белыми потоками, казалось, еле удерживающимися на поверхности этой чудовищной пародии на душу разумного существа. Нужно было опустить этот шар в грудь лежащего передо мной на столешнице трупа, точнее, тела, в котором никогда не было ни единого признака мысли, но подобное действие далось мне чрезвычайно тяжело.

Но далось. Не первый же раз.

Тело коротко выгнулось, хрипло вздохнуло, сжало руки в кулаки, но тут же расслабилось. Глаза резко открылись, демонстрируя мне чернейшую радужку. Строгий, спокойный взгляд.

— Все намного проще с твоей помощью, Конрад.

— Рад оказаться полезным, — хмыкнул я, утирая пот, — Добро пожаловать в мир живых. В который уже раз?

— Я не считала… — женщине не нужно было осваиваться в новом теле, это было одно из её собственных, приготовленных заранее и ждущих своего часа, так что, приняв мою руку, она изящно села, чтобы тут же оказаться укутанной в халат, заботливо поданный одним из её бесчисленных слуг, — Идём. Мы должны узнать последние новости перед тем, как начать что-то делать.

Всегда, у знающих разумных, был припрятан один важный вопрос — почему? Почему эльфам далось право решать за все Срединные миры? Править ими, править нами? Пусть теперь с элементами прав разумного существа, а не как раньше, но… почему? Есть же боги, демоны, куча куда более мудрых и могущественных созданий, которые бы… что? Могли сильнее вмешиваться? Вот именно.

Эльфы всегда были поглощены только эльфами. Политические маневры, бесконечные интриги, паутина лжи и предательства, кинжалы и яд во тьме за портьерами, торговля и размен фигур. Вечно. Игра этих долгоживущих существ поглощает их, выводит на уровни, на которых копошение мошек уже неинтересно. Они следят лишь за тем, чтобы был порядок, чтобы продукты и развлечения к их столам подавались вовремя и в срок. Всемогущие, но бессильные мастера, чудовищно медленно угасающие в своих играх. Вот что такое эльфы.

Повелитель смерти, спрятавшийся под Магнум Мундусом, понимал это великолепно. Он выбрал для своей атаки не самый населенный, не самый политически активный, не самый могущественный мир — но другой, тот, в котором были сосредоточены производства и ресурсодобыча