Пожилой покупатель разглядывал тело в витрине. Он был чернокожим, а тело – белым, но похожего сложения.

Раз уж Рэйко занялась покупателем, а Рори был в мастерской, я вышел на улицу и связался с Дугалом Маккреем.

– Привет, Алекс, – сказал тот с крохотного экрана наручного телефона.

– Здоро́во, Мак. Вам намедни не поступало заявление от Рэйко Такахаси?

Он отвернулся от камеры.

– Секунду. – Затем он вновь повернулся ко мне веснушчатым лицом. – Да, проникновение со взломом. Каур им занималась. Странное дело; ничего не украли.

– А что по самой мисс Такахаси?

Он снова посмотрел в сторону.

– В розыске не числилась, ордеров нет. Налог на жизнеобеспечение оплачен. Приехала сюда три месяца назад. Работает в «Новом Ты» – вы с ней встречались, помнишь?

Я кивнул.

– Спасибо, Мак. До скорого.

– Погоди, Алекс, раз уж ты позвонил, у меня есть вопрос.

– Валяй.

– У нас тут двое пропавших без вести нарисовалось.

– Н-да?

– Ага. Лакшми Чаттерджи и Даррен Чун. Вышли из купола, но не вернулись. Они арендовали марсоход и скафандр для женщины; фирма-прокатчик хочет их вернуть.

– Представляю.

– В том же логе значится, что вы с доктором Пиковером вышли незадолго до них.

– Я вернул скафандр.

– С треснутым шлемом.

– Некачественная работа, – сказал я.

Мак взглянул на меня с сомнением.

– Увижу их – обязательно сообщу, – заверил я.

– Да уж давай, Алекс.

Я кивнул, сбросил звонок и направился обратно, но не успел дойти до двери, как она распахнулась и на улицу вышел старик.

– Что решили? – спросил я дружелюбно.

Тот сощурился, недоумевая, какое мне до этого дело. Но всё же ответил:

– Поеду домой.

Он не был похож на человека, способного выдержать гравитацию родины.

– Серьёзно? – спросил я.

– Ага. Вернусь в Лунапорт. Там никаких окаменелостей нет; задолбали уже эти камни.

Я кивнул; самое то для такого, как он.

– Счастливого пути, – сказал я. Я как-то пытался разглядеть Луну с Марса без телескопа; отсюда она такая же яркая, как Меркурий с Земли, то есть не особо. Протиснувшись мимо старого чудака, я зашёл внутрь.

– Сочувствую с ним, – сказал я Рэйко, ткнув пальцем в сторону двери.

– Спасибо. Тебя точно ничего не заинтересовало?

Я окинул взглядом симпатичное личико и подумал, что меня она очень даже заинтересовала. Но вслух сказал:

– Насчёт дневника…

– Да?

– Вор его не нашёл. Надеюсь, он в надёжном месте?

– О да.

– Где-то здесь?

– Нет.

– Тогда где?

Она поджала побелевшие губы.

– Рэйко, если ты хочешь, чтобы я взялся за дело, придётся мне довериться.

– Тут есть одна писательница, которая работает над официальной биографией дедушки, – подумав, сказала она. – Дневник у неё.

Я очень сомневался, что на Марсе найдётся второй писатель, но всё же спросил:

– Кто?

– Лакшми Чаттерджи. Живёт в Доме Шопацкого.

– Я думал, она пишет книгу о «Травене», – сказал я.

– Это что? – спросила Рэйко.

А ведь и правда, выдавать себя за писателя – замечательное прикрытие. Можно просто сказать, что пишешь о чём-то книгу, и тебе сразу поверят. С другой стороны, раз дневник и так был у Лакшми, она бы не пошла грабить Рэйко.

– Кто-нибудь кроме Лакшми знает о дневнике?

– Нет. По крайней мере, на Марсе. Лакшми пообещала никому не рассказывать.

В этот момент из мастерской вышел Пиковер. Ему починили лицо, и хоть на любимой рубашке до сих пор красовались две прорехи, с повреждениями под ней наверняка разобрались. Вдвоём с Горацио Фернандесом они направились к кассе рассчитываться.

– Ну ладно, – сказал я Рэйко. – Я поищу, кто к тебе вломился, и если найду – дам понять, чтобы больше к тебе не лезли.

– Спасибо, мистер Ломакс.

– Алекс. Зови меня Алекс.

Она улыбнулась, вновь сверкнув идеальными зубками.

– Спасибо, Алекс.

Я попрощался с Рэйко, и мы с Пиковером вышли на улицу. Как только за нами закрылась дверь, я обернулся к нему:

– Ну, как ты?

– Как новенький, – ответил тот.

– Тебе же не установили датчик слежения?

– Я следил как ястреб – было довольно просто, учитывая, что мне чинили лицо. Вроде бы никаких датчиков, но я на всякий случай проверю.

– Хорошо. Уж не забудь. – Я помедлил и добавил: – А у меня тут внезапные новости. Мисс Такахаси – внучка Денни О’Райли.

– О, разве?

– Нет, – не удержался я. – О’Райли. – Я подождал смеха, но Рори, видимо, смеялся про себя. – Кхм, так вот, – сказал я. – Она действительно его внучка. Денни спал с её бабушкой. И ещё кое-что; смотри, как бы у тебя шарики за ролики не заехали от шока. О’Райли вёл дневник последней экспедиции с Вайнгартеном. Он переслал его бабушке мисс Такахаси перед вылетом с Марса.

Пластиковое лицо Рори просияло – почти буквально, я бы сказал.

– О боже! Если там есть палеонтологические подробности, я должен это увидеть! Сведений о находках с третьей экспедиции совершенно не сохранилось. Кто знает, какие сокровища Альфы были потеряны вместе с их кораблём?

– Спокойно, – сказал я. – Достану я твой дневник. Он сейчас в Доме Шопацкого, а место писателя, как ты знаешь, недавно освободилось. Пойду загляну туда.

– А как же я? – спросил Пиковер.

Я одарил его своей самой обнадёживающей улыбкой.

– Иди домой, поработай с окаменелостями. Я заскочу в офис, а потом схожу за дневником. Это не займёт много времени.

Глава 22

У Дома Шопацкого висела табличка, которую я в прошлый раз не заметил, потому что подошёл с другой стороны. Белый прямоугольник тёмно-зелёным шрифтом рассказывал, кем был Ставрос Шопацкий, и пояснял, что хотя некоторые рассматривают дом как туристическую достопримечательность – как будто на Марсе много туристов, – на самом деле это частная собственность, и посетителям стоит вести себя тихо и не беспокоить проживающих в нём трудолюбивых писателей.

Но, как и многое в Нью-Клондайке, табличку не обошли стороной вандалы. «Книги – дерьмо», – вырезал на ней кто-то. Видимо, очередной критик.

Обычно входные двери и другие потенциальные лазейки в местных домах защищали на совесть, поэтому я обошёл дом сзади. Территория поросла папоротниками, они отлично чувствовали себя в тусклом солнечном свете.

Раньше люди оставляли запасной ключ под камнем, а камней на Марсе было предостаточно. Но в наши дни биометрическими замками не пользовались разве что трансферы, и запасные ключи никто не хранил. На всякий случай я всё равно огляделся, но ничего не нашёл. Зато в доме было большое окно – писатели, по слухам, любили пялиться в никуда; неплохая работа, если удастся пробиться. Окно наверняка было сделано из аллокварца или ударопрочного стекла, зато наличники