К счастью, Дом Шопацкого располагался во внешнем кольце, и на задний двор мог заглянуть разве что прохожий, случайно оказавшийся по ту сторону купола. С помощью ножа Дирка я срезал наличник вокруг окна, надавил на тяжёлый стеклопакет снизу, и тот, выгнувшись, выпал из рамы. Я оттащил его в сторону.

Без полноценного скафандра не было смысла заметать следы – ДНК всё равно бы осталась. Я не стал даже пытаться; в конце концов, я уже был в доме с разрешения Лакшми, и если люди Мака возьмутся расследовать проникновение, у меня будет алиби.

Оглядев небольшое пространство, я быстро нашёл письменный стол. Лакшми пользовалась клавиатурой – она лежала на маленьком столике рядом с креслом напротив настенного монитора. Неудивительно; те, кто серьёзно относился к словам и знакам препинания, предпочитали механический набор распознаванию речи.

Я обыскал кабинет, но дневника там не оказалось. Не оказалось его и в ящичках старинного стола, который я обшарил в гостиной.

Подойдя к стене, у которой стоял книжный шкаф, я поочерёдно оглядел корешки. Как я и заметил ранее, они были расположены не в алфавитном, а в хронологическом порядке, причём в конце стояли книги самой Лакшми. Всего книг было около восьмидесяти, и да, конечно: справа у самого края второй сверху полки обнаружился тонкий томик в твёрдой обложке без названия на корешке.

Спереди обложка тоже оказалось пустой, зато на титульном листе значилось: «Дневник Денни Т. О’Райли». Текст был набран приятным шрифтом – получилась самая настоящая книжка.

Раздался шорох; обернувшись, я заметил, как открывается входная дверь. Сбежать тем же путём и не попасться на глаза вошедшему у меня бы не получилось. Отступив подальше в гостиную, я осторожно выглянул из-за угла и посмотрел, кто пришёл.

Сердце подпрыгнуло. Я будто увидел привидение.

Прекрасное кареглазое привидение с каштановыми волосами и смуглой кожей.

Лакшми Чаттерджи воскресла из мёртвых.

Я отступил ещё дальше. В прихожей не было ковра, и я услышал стук упавших на пол туфель на твёрдой подошве. На некоторое время воцарилась тишина – возможно, Лакшми просто стояла, но скорее ходила босиком. Я не представлял, как она спаслась, но наверняка она вспотела и устала; на её месте я бы первым делом направился в душ, а я не знал, где он тут расположен. Если в другой комнате, то нет проблем – я сбегу, пока она будет мыться. Но если в ванную можно попасть только из гостиной – а тут действительно была закрытая дверь, – тогда у меня могли возникнуть проблемы.

Она повернула направо, а не налево, и я затаил дыхание – но она шла не в ванную, а на кухню, чёрт подери. Ладно, пока она будет рыться в холодильнике, я смогу проскочить мимо. Раздался непонятный шорох, а потом зашумела какая-то машина. Я скрылся из вида и затаился. Лакшми покинула кухню не сразу, но когда появилась – оказалась абсолютно, совершенно, восхитительно голой. Значит, где-то там она держала стиральную машину; теперь я узнал звук электростатического отжима.

А потом она повернулась во всём своём нагом совершенстве и застыла с открытым ртом.

– Здравствуй, Лакшми, – сказал я, шагнув к ней с пистолетом в руке.

– Что ты тут делаешь? – резко спросила она.

– У меня тот же вопрос. Как ты вернулась?

– Тебя не касается. – Она заметила дневник у меня в руках. – Верни.

– Ни за что.

– Заберёшь его – я вызову полицию.

– Вызывай. Заодно расскажешь, что пыталась сделать с доктором Пиковером и со мной.

– Я ведь вызову, – сказала она, положив руки на прекрасные бёдра. – Пусть вся Солнечная система узнает, где находится Альфа-залежь.

Я обдумал варианты. Можно было застрелить её, но тело бы рано или поздно нашли, и пуля без труда привела бы Мака ко мне. Можно было просто сбежать – она явно не знала про снятое окно, поэтому удивилась бы, что я бросился не к двери, а к нему. Или же я мог остаться и посмотреть, что будет дальше; в конце концов, я предпочитал не бегать от обнажённых красавиц.

С лёгкой неохотой я решил просто уйти. Не опуская револьвер, я обошёл её и направился в кабинет, отступая спиной вперёд. Уже добравшись до пустого окна, я убрал пистолет в кобуру, освободив руку, и отвернулся, но тут…

Бам!

Она схватила что-то тяжёлое – я не заметил что – и швырнула в меня. На Земле такой бросок потребовал бы немало сил, но здесь это проще простого. И пусть из дробовика она целилась плохо, но сейчас попала прямо между лопаток. От удара я перевалился через подоконник головой вперёд – приземлившись, к сожалению, не на мягкие папоротники, а на большой лист снятого аллокварца. Чтобы прийти в себя, потребовалась секунда. Но не успел я подняться, как Лакшми крикнула:

– Не двигайся!

Я не послушал. Вместо этого перекатился на задницу и сел, снизу вверх глядя на её свисающие из окна идеальные груди.

– А не то что? – спросил я. Оружия при ней точно не было.

– Ты умрёшь.

– И как же?

– Книга самоуничтожится.

– Я тебя умоляю.

Она равнодушно пожала плечами.

– Переверни.

Я перевернул книгу и действительно увидел на задней обложке пластинку размером со старомодную визитную карточку толщиной в несколько миллиметров – такую взрывчатку в народе называли кардитом. В неё встраивались микросхемы дистанционного управления; я попытался оторвать обложку, но твёрдый переплёт оказался слишком крепким.

– У тебя нет пульта, – сказал я, взглянув на Лакшми.

– Хочешь поспорить?

– Он у Рэйко Такахаси.

– А вот и нет. Он подключён к моему компьютеру.

– Блефуешь.

– Давай, попробуй. Книгу разнесёт на кусочки, а тебе оторвёт руку, если совсем не убьёт.

– Давай позвоним мисс Такахаси и узнаем, – сказал я, поднося наручный телефон ближе к лицу.

– Всё думаешь, что владеешь ситуацией, мистер Ломакс? Ошибаешься. – Она окликнула через плечо: – Персеида?

До меня слабо донёсся женский голос компьютера – того самого красного куба, стоящего на рабочем столе:

– Да, Лакшми?

– Через тридцать секунд после отмашки взорви книгу – и, пожалуйста, начни обратный отсчёт.

– В марсианских или земных секундах? – спросила Персеида. Поскольку марсианские солы были в 1,03 раза длиннее земных суток, марсианские секунды были в 1,03 раза длиннее земных.

– О, ради всего святого! – воскликнула Лакшми. – В марсианских!

Какое-то время компьютер молчал, а потом Лакшми сообразила, что не дала отмашку.

– Начинай, – сказала она.

– Тридцать. Двадцать девять. Двадцать восемь.

– Брось книгу, Ломакс.

Я достал пистолет.

– Останови отсчёт, Лакшми.

Я надеялся, что она не додумается до очевидного, но нет – она пригнулась, прячась