– Не сплю, – проворчала я, щурясь на яркий солнечный свет, льющийся в окна. Сейчас бы гулять, а не киснуть в классе. Наслаждаться хорошей погодой.

Странно.

Стоило подумать, как взору предстало море. Ершистое, пенное, переливающееся. Волны лупили скалы, как лапы подводного чудища. Но чёрным камням не было дела до этих смешных потуг. Скалы стояли тут веками и простоят ещё столько же. А вода… пусть течёт, куда хочет. Она лишь отмеряет время и ни на что не влияет.

Я фыркнула в усы и, пружиня, пошла по карнизу нежного оливкового цвета – к открытому окну, за которым играла музыка. Скрипка. Она не пела. Плакала. Звучала рвано, всхлипывая. Мужчина в наполовину чёрном, наполовину белом плаще вознамерился покалечить смычком струны. Этого требовала история, терзающая душу.

Он почувствовал моё присутствие. Обернулся.

– Ну здравствуй, Урсул. Обживаешься?

Мужчина отложил инструмент, протянул руку и почесал мне шею.

Я не сопротивлялась. Доверяла стальным глазам, точь-в-точь как у матери и младшего брата. Мы доверяли. Я и синий кот.

В дверь постучали. В комнату, не дождавшись разрешения, вошла Летисия Дитрих.

– Эм, тебя хочет видеть директор, – проговорила она непривычно кротко.

И не скажешь, что вчера на занятии предстала истинной фурией.

– Зачем, знаешь? – спросил Эмилио Ван-се-Росса, почёсывая меня (именно меня – я ощущала пальцы!) за ухом.

Дитрих замялась.

– Речь о лунной башне, – пробормотала нервно. – Ночью там видели призрака.

Средний герцог покачнулся.

– Не может быть!

– Знаю, в башне никого не замечали несколько лет. Почему теперь, неясно. Но…

– Замолчи!

Я вздрогнула и поспешно спрыгнула на пол. Категорически не понравился тон мэтра: колючий, ледяной. Засеменила к запертой двери и застыла в тревожном ожидании.

– Эм…

– Не смей обсуждать это со мной! Не ты!

– Мяу! – возмутилась я, требуя выпустить в коридор.

Маги не отреагировали. Застыли, в упор глядя друг на друга. Того гляди искры полетят.

Я напряглась, ощущая, как шерсть встаёт дыбом. Сконцентрировалась и сиганула сквозь стену. Боль прошла от макушки до кончика хвоста. Приземляясь в ярко-красном коридоре на задеревеневшие лапы, я открыла глаза в другом месте – всё в том же классе под напыщенную речь Алакса Рица.

Глава 7

Ошибка магии

Две недели пролетели ураганом новых впечатлений и забот. Утренние тренировки, уроки, практика, домашние задания. И всё – единственное, о чём я могла думать, это о синей постели и продолжительном сне. Занятия с Эмилио выматывали, выжимали соки и награждали синяками, однако приносили пользу. Злость притупилась, и я перестала считать времяпрепровождение в колледже бессмысленным. Без иронии слушала мэтров, отмечая полезное и отбрасывая незначительное.

Самый интересный курс, на мой взгляд, – искусство заклятий – вёл директор Ив Бритт. В классе стояла кладбищенская тишина, ученики побаивались гнева пожилого мэтра, хотя большинство и не прониклось важностью курса. Полноценные, да и многие полуцветы предпочитали совершенствовать врождённую магию, игнорируя дополнительные навыки как чужеродные.

– Вы глупцы! – объявил Бритт на первом же уроке. – Думаете, приручите внутреннюю силу и станете блестящими магами? Чушь! Истинная мощь в разносторонности, в глубине познаний. Для того и нужны заклятья. Они научат пользоваться любой магией, даже той, к которой у вас отродясь нет способностей. Да, это трудно, иногда почти невозможно. Вы не преуспеете, не доведёте чужую магию до совершенства. Но, овладев азами, сможете применять при необходимости. По крайней мере, те из вас, у кого хватит мозгов и терпения.

Ученики кивали в такт, но, покидая класс, негодующе фыркали. Если б курс преподавал кто-то другой, вели б себя по-свински на занятиях. Как делали это на вспомогательной магии, игнорируя мэтра Шаадея. Окончательно распоясаться мешали угрозы педагога привлечь нарушителей к подготовке ингредиентов для зелий – отправить толочь сушёных насекомых или потрошить жаб. Старожилы говорили, к упомянутому средству Шаадей прибегал крайне редко, но коли подобное случалось, мало не казалось никому.

С бо́льшим рвением, нежели на первом занятии, я слушала объяснения Летисии Дитрих. Интерес проснулся, едва магиня объяснила, что раскроет секреты магических цветов и научит защищаться от любых противников, даже заведомо сильнее. Что-что, а это знание могло пригодиться. Ни Свен, ни Джемма не проявляли активности, но затишье не могло продолжаться вечно. За рожки и купание в грязи ведьма затаила смертельную обиду, да и ненаглядный Свен вряд ли позабыл позорное изгнание из замка Ван-се-Росса.

В обители полуцветов жизнь текла без явных происшествий. Пронизывающие взгляды Кайла Нестора не в счёт. Я каждый вечер коротала в компании Агнии, Шема и Лиана, не давая старосте приблизиться. Если никого из друзей не оказывалось рядом, пряталась в спальне, куда любому представителю мужского пола вход был заказан. Не на словах. Магией. Мэтры об этом заботились не первое столетие: мальчики не могли попасть в девичьи покои, натыкались на невидимые стены, и наоборот.

Я постепенно привыкала к колледжу, его порядкам и зловещей атмосфере. Тоска по родным, терзавшая душу в первые дни, чуть притупилась. Но мне катастрофически не хватало свежего воздуха. Дома я не сидела взаперти, много времени проводила в лесу, собирая ягоды и грибы, или сбегала к реке – подальше от ворчания тётки Дот. Здесь же прогулки полуцветам не полагались. Для нашей безопасности. Вдруг кто из полноценных столкнёт со скалы?

Я придумала себе развлечение. Открывала окно спальни настежь и любовалась просторами, представляя, что не сижу в замке, а гуляю внизу. Я влюбилась в море. В нём ощущалась мощь, способная противостоять любому, даже великому магу. Иногда оно притупляло бдительность, успокаивалось, напоминая миролюбивое озеро, затем снова принималось бушевать, грозя замку всевозможными карами. Но он стоял слишком высоко, рассвирепевшие волны до него не добирались даже в шторм.

Вид никогда не надоедал, преображаясь по несколько раз на дню. Многослойные пепельно-сизые облака спускались так низко, будто желали полюбоваться отражением, но потом сквозь них пробивались солнечные лучи, серебря воду. Небо очищалось и казалось бездонным. Но приплывали фиолетовые дождевые тучи, заволакивая всё вокруг мглой. Чернело и море, чтобы показать дурной нрав. Тогда я закрывала окно и смотрела, как стекло противостоит ливню, а капли соревнуются в скорости, сбегая вниз.

В общем, жизнь текла размеренно. Без серьёзных происшествий. Единственным событием, нарушившим покой особого сектора, стало рассекречивание происхождения Лиана. Но досталось не ему, а полноценному братцу Лайдену. От своих же дружков, не подозревавших о необычной ситуации в семействе Прентис. Колледж жужжал несколько дней, ученики шёпотом пересказывали шокирующие подробности. Лиан лишь философски пожимал плечами:

– Да, у нас необычная