Воцарилась напряженная тишина. Валдис бросил виноватый взгляд на дверь, опасаясь увидеть настороженно-грустные глаза Венды. Все помрачнели, в воздухе разлилось тревожное ожидание. Казалось, Уллук, этот простой крестьянин, произнес последнее слово, пустив и пару шпилек в ученых за их пристрастие к иностранным словам, и хотя это было сказано между прочим, чувство вины возникло — к тому же простейшими словами, с научной точки зрения, он выразил суть дела неоспоримо. Действительно, существовал предел, за которым попытки объяснять все случаем превращались в мистификацию. Даже нежелание растолковать значение имени Валлы на фоне сообщенных фактов приобретало недобрый оттенок.

Валдис ощутил в груди странную пустоту. Казалось, Уллук переманил на свою сторону всех присутствующих, никто больше не сомневается, что все это на самом деле злые чары и он один должен нести тяжесть и испытывать страх за себя и за Венду. К тому же — и это Валдиса задело не меньше — крестьяне оказались более искусными ораторами, нежели ученые. Конечно, на их стороне были факты. К тому же проблема эта занимала их давно, но разве ж это значит, что ученые должны отступить?

Валдис посмотрел на доктора, против которого и была в основном направлена атака Уллука и который, по мнению Валдиса, мог дать решающий отпор. Вид у доктора был озадаченный, казалось, за едва заметной усмешкой он скрывает растерянность. Напряженный разговор, неожиданный ход мыслей выбил и Валдиса из колеи, так что и он ничего вразумительного ответить не мог. Оспаривать факты Валдис не отважился, так как знал, что Венда действительно внебрачный ребенок. Валла прижила девочку с кем-то в городе, но он даже думать об этом не хотел, тем более говорить вслух, поэтому умоляюще смотрел на доктора, мысленно заклиная того не молчать, ответить, заткнуть рот этому заносчивому старику Уллуку, хотя в то же время сам не верил в благополучный исход.

Внезапно доктор, набрав побольше воздуха и скрестив на груди руки, как это до него сделал Уллук, сказал со смешком в голосе:

— Говорите, ни от одного из четырех мужей ни одного живого ребенка? А известно ли вам, что в нынешнем столетии чуть ли не каждая шестая-седьмая латышка вообще не имеет детей? Поверьте, очень скоро перестанут обращать внимание на людей бездетных, наоборот, будут удивляться тем, кто еще рожает… Что ж, по-вашему, все остальные ведьмы? Так это прикажете понимать?

Кто-то засмеялся, и это разрядило обстановку. Аргумент, конечно, был неубедительным, однако создал настроение, не менее важное для подобного рода публичных дискуссий — разрядил атмосферу, поменял знак эмоционального заряда с отрицательного на положительный. Очевидно и Екабу было небезразлично, чья возьмет, и чтобы спасти честь мундира он внезапно бросился на помощь доктору, воспользовавшись возможностью сообщить достаточно щекотливый факт и при этом не обидеть Венду. Он крикнул:

— Но Венда все-таки дочь Валлы! Были бы мужчины настоящие, и ведьмы бы рожали. Мужчин нет. Вот в чем беда!

В комнате все снова засмеялись.

Валдис чуть не крикнул: «Правильно!», но вовремя остановился. Он уже однажды высказал свои претензии на роль мужа ведьмы.

— Правильно! — подхватил доктор его мысль. — Ведь молодая ведьма — дочь Валлы, если я правильно понял? И у той тоже есть мать.

— Эге! — заново захмелевший сосед Алекса даже вскочил. — А ты знаешь, начальник, — он указал пальцем на доктора, — кто ее отец?

— Не знаю, — улыбаясь, ответил доктор. В подобного рода дискуссии он участвовал впервые в жизни и это его веселило. — Не знаю, товарищ, не знаю, — повторил он, наблюдая, как его оппонент долго и безуспешно пытается глотнуть воздух.

— А я знаю! — вскричал сосед Алекса. — Ведьмак это был настоящий, понимаешь? Ведьминской породы. От честных людей дети у них не рождались и никогда не народятся. Понял?

— Доказательства? — спросил доктор спокойно, но с явным любопытством в голосе.

— Доказательства? — переспросил крестьянин. — Доказательства? — казалось, он вот-вот признается, что ответить на вопрос не может.

— Да, — доктор перешел в нападение. — Есть ли у вас доказательства, что у законных мужей ведьм были дети от других женщин? Может быть, они бесплодны.

— Хм! — иронически хмыкнул оппонент. — Ну как же, женился Силинь в прошлом годе. У них будет… Ольга, — обратился он к жене Уллука, — как ты говорила?

— Да, — подтвердила женщина. — Хоть и просили меня, чтоб никому не говорила, но раз уж так… Жена его на четвертом месяце.

— Вот тебе и доказательства, начальник! — обрадованно воскликнул подпивший. — С другими есть. С ведьмой не было.

— Кто такой Силинь? — шепотом спросил доктор у Екаба.

— Бывший муж Венды, год назад разошлись, — пояснил Екаб. — Он теперь в Алуксне.

— Но ведь ребенок еще не родился, — возразил доктор.

— Так не надо говорить! — умоляюще сказала жена биолога.

— Прошу прощения! — доктор галантно поклонился. — Знай я, что меня ожидает сегодня такая напряженная научная конференция, я бы вчера уменьшил дозу спиртного.

— Пей, не пей, черное белым не сделаешь, — сердито буркнул подвыпивший. Похоже он рассердился на доктора не на шутку.

— Никто и не пытается превратить белое в черное, сосед, — принял доктор вызов. — В республике ежегодно десятки семей разводятся только потому, что из-за мужа или жены нет детей. А когда заводят другую семью, у об их наследники появляются…

— Без помощи соседа? — ввернул Алекс.

Раздался смех. Доктор снисходительно улыбнулся.

Напряжение снова разрядилось. Вера в потусторонние силы была сильно поколеблена. Чтобы окончательно добить своих противников, доктор заговорил, словно на лекции, — каждое слово звучало весомо и убедительно:

— Я слышал, что и красота девушки вменяется ей в вину. Будь у нее косые глаза, горб на спине, без сомнения, и эти ее свойства послужили бы для вас доказательством ее принадлежности к ведьмам. Глаза у нее, слава богу, как у нас у всех. А если бы были черные? Настоящая ведьма! И волосы у нее не черные. А что это за ведьма со светлыми волосами? Вы же, товарищи, даже не знаете, какой должна быть ведьма!

Снова раздался смех. Слова доктора обезоружили противника. Кто-то из стоящих поодаль крикнул:

— Доктору Роланду — ура!

Опять все засмеялись.

— А они занимаются знахарством, ворожбой? — спросил биолог у Уллука.

— Нет, — крестьянин отрицательно покачал головой.

И Валдису показалось, что вот сейчас миф о ведьмах, который был выдумкой, фантасмагорией, наконец развеялся, у людей открылись глаза и они поняли, где истина. Как можно было не видеть, что ни одна ведьма не обладает важнейшими, четко обозначенными в фольклоре атрибутами? Эти женщины не были уродливыми, злыми, черноволосыми, не занимались колдовством и знахарством. Надо было во что бы то ни стало закрепить перевес здравомыслия