Выйдя из-под защиты хоть и лёгкой, но всё же брони корвета, Сейрион немного нервно вздрогнула плечами, и вдруг ощутила, как внутри у неё разверзлась пустота. Этот мир не был её домом. Раньше он был её подспудным страхом. Здесь, среди кованых в спешке договоров и старых долгов, её – ту, кто вчера была “подругой дома” – могли не узнать вовсе, но могли и распознать с полуслова. Она отслеживала маршрут стоянки, слушала частоту обслуживания, договаривалась негромко с диспетчером, выдавая на правду ровно столько, чтобы выглядеть уверенной. В её голосе то и дело мелькала команда, но в голове уже выстраивались слова, которые она произнесёт торговцу на рынке. Аккуратный, спокойный монолог о “конфиденциальности”, о “редкости” и “эксклюзивности”, о “потребности покупателя”. Её взгляд метался по деталям. Где висит инфопанель… Какие у шлюза пропускные окна… Кто контролирует именно этот ангар…

Кирилл же смотрел не напоказ, а как тот, кто привык переворачивать вещи в руках. Каждый модуль станции – это кладезь возможностей. Он рассматривал не только торговцев и мешки с монетами, которые те деловито, и под усиленной охраной уже везли куда-то вглубь тёмных переходов. Он вглядывался в места питания магических потоков… В подводящие клановые рубины… В маскирующие чипы… В борта, где были впаяны старые кристаллы… Нюхал странные запахи… Определял подмены коррозии и восстанавливал в уме схему того, как в этой “хаотической” архитектуре всё-таки течёт энергия… Здесь, думал он, можно незаметно слить часть питания… Подменить метки… Вытянуть информацию из дроидов… А значит именно здесь и стоит прятать то, что не хочется выставлять напоказ.

Сам этот причал выглядел весьма запущенно. Этакий грубый мост, облепленный тросами и цепями, в котором никогда не было идеального порядка. Долго ждать, пока хоть кто-то отреагирует на их появление, им не пришлось. Та как к ним практически сразу вышел диспетчер – обрюзглый гоблин в потёртом жилете, с очками, висящими на лбу, и с двумя зубами, побеленными жёлтым. Он поглядел на документы, погрыз карту пропуска, которая была при эльфийке, побормотал что-то про налоги и комиссии, отбил сумму, которую, похоже, требовала “служба обслуживания привоза”, и махнул на два старых крана – туда, где всегда находились “камеры” для контрактных сделок. Крики о свободе и крики о выгоде смешались в странной мелодии согласия.

Они ступили на платформу, и мир, в который они вошли, сразу оказался плотнее. Ярмарка, где на одной стороне торговали редкими кристаллами, а на другой – самыми разнообразными видами техник, и технологий – но и то, и другое стоило денег. Ряды прилавков были сделаны из обшитых вспомогательных обшивок, на столах можно было увидеть практически всё, что угодно. Меха странных зверей… Блоки с видоизменёнными кристаллами… Мешки с порошком, часто запрещённые в многих мирах… Даже кристаллы камней душ для тех, кто вздыхал о слишком сильной магии. Под навесами – карточные зоны и садки для “экзотики”, где на замшелых верёвках лежали редкие виды животных и полуразобранные роботы и дроиды самых разных видов. Разумные всех возможных рас обсуждали цены, перебивая друг друга. Над баром громко хлопала вывеска с изображением щита, перечёркнутого скорпионом – знак “нейтралитета” и его условного удержания.

Сейрион шла прямо по центру прохода, и всё также удерживала руку на ремне, возле парализатора, её лицо казалось спокойным, но в каждом её шаге ощущалась готовность отдать приказ или… отдать товар. Она уже мысленно прозванивала тех, кого надо найти. Представителя клана Мерго – посредника с жестким правом и ещё более крепким долгом. Представителя Сат-хин – торговца, что любит “живчик” ради спорта… Можно поискать несколько “архивистов”, которые платят не за плоть, а за память. Она знала, кого искать. Как знала и то, кого ей самой стоит бояться. Здесь можно было поменять корвет на мешки монет, а можно было проморгать и проснуться без корабля, без денег и без будущего. Не говоря уже про собственную жизнь.

Кирилл ступал рядом, и его походка была тихой, плавной, и, как ни странно… Очень спокойной. Он не скрывался и не выставлял лица напоказ. Но каждый его взгляд запоминал. Где висит патч с символом торговой гильдии… У какого крестовика торчат старые брекеты… Какие лица смотрят с ненавистью… А какие – считают цену молча… Его уши чутко ловили разговоры о “редкостях”, о “карманах ума”, о кристаллах, которые “не дают покоя”. Он видел торговцев, что принюхивались к нему, как собаки – один прижимал к себе мешок, другой – щурился, третий делал вид, что не видит вообще. И в это же время в его голове рос простой, ясный план. До сделки – не открываться… Пока есть возможность – копить доказательства, информацию и ресурс. Пусть она торгует – он наблюдает. Пусть она ведёт переговоры – он будет снимать динги и коды.

Станция на деле не была “адом” для слабых. Тут больше ценили хитрость и расчёт, платили за бесстрашие, и карали за глупость. Здесь, посреди металлической свалки, каждый торговец носил в кармане нож. Каждый посредник имел своего головореза. Но также здесь были и укрытия. Погружённые в сумеречные доки комнаты, где можно было спрятать товар. Задние ходы, где никто не смотрит. Столы нотариусов, которые заверяли сделки подписью и клятвой, и которые брали комиссию, но взамен прятали преступления под официальность.

Постепенно они шли всё дальше, и станция раскрывала свои тайны. Также постепенно. Шлюзы с странными граффити, где дети-паразиты продавали механические сердца. Кухни, где жарили неведомые куски и сыпали приправы так густо, что дыхание застывало. Лавки, где маги-ремесленники чинили даже лопнувшие кристаллы за чаевые. И картинная галерея, что располагалась на два яруса вверх, где продавали “воспоминания” в запаянных колбах. Это был мир торговли не только вещами, но и сущностью – и тут всё исчислялось ценой, а не совестью.

Сейрион уже слышала нужные имена. У неё были наготове имена посредников, суммы, карты. Она подстроила голос к рынку – мягкий, убедительный, с ноткой жалости. Внутри она всё старалась просчитать. Сначала – мелкие продажи, чтобы получить деньги на крышу и на подложные документы. Потом – контакт с покупателем, который согласится взять “эксклюзивный” контракт на изучение. И только в самом конце – либо продажа “живого товара”, либо его использование для добычи знаний и артефактов, которые можно распродать дороже. Её маска работала, но внутри жгло тревогой. Так