Пока она работала, он не вмешивался. Он держал себя таким же бессловесным, как и раньше – последний штрих его маски. От него не было биометрических следов на панели, он не нажимал кнопку “пуск”, не вводил никаких кодов – и потому в журнале событий его имя не появится. Пусть в записях будет она. Давшая команду… Авторизовавшаяся, и отправившая корабль на вылет… Это и было его намерение, холодное и точное.

Сначала она быстро и привычно проверяла оборудование корвета. Огни индикаторов моргали… Кристаллы-стабилизаторы шевелились… Система охлаждения урчала… Она включила малую реакцию – вздохнул тихий визг роторов, и в кресле почувствовался первый лёгкий подъем. Потом она склонила подбородок, губы шевельнулись словно в шепоте команды, и легко провела кончиками пальцев по приборной панели. Датчики в ангаре ответили, и над их головами тревожно замигал прожектор – последние проверки.

Тут же, чтобы окончательно закрепить её роль, она – по привычке, по тщеславию, по внутренней нужде показать, кто она – нажала клавишу “оповестить обслуживающий состав”. И на её голосовой команду в коридоре ангара раздались звуки:

“Внимание. Подъём на стартовую позицию корвета 3-B. Открытие шлюза через тридцать секунд.”

Запись этой команды и была тем самым золотым гвоздём. В любом разбирательстве это будет выглядеть как её личное распоряжение. Кирилл почувствовал, как весь план, словно оживший, практически как заговорщик “подмигнул” ему изнутри.

Тем временем борта корвета медленно отошли от стыковочного контура. Снизу раздался металлический скрежет, это удерживающие его клипсы “отвязались”, и в тонкой щели под носом машины заиграла светящаяся дорожка воздуха. Она подала команду подъёма, и гидравлические опоры, поддерживавшие корабль, загудели, сдвинулись, и он, точно вздохнув, стал подниматься.

Кирилл на секунду заметил, как её руки дрогнули на рычаге – не от страха, а от того, что она не ожидала такой мгновенной ответственности. Её лицо побелело, но она не остановилась. Её рука провела по сенсорной поверхности, и индикаторы выстроились в один пул:

“Готовность к вылету – 100%.”

Когда створки ангара распахнулись в огромную холодную ночь космоса, в кабине корвета послышался звук, похожий на большой вздох. Шорох воздуха, как боль от разрежённости, металлический скрип, как старый дом, где люк распахивается. В помещение буквально ворвался свет звёзд – плотный, холодный, и корвет, встрепенувшись как птица, рванул в пустоту.

Ускорение дало осязательное ощущение. Ремни вдавились в плечи, а его нутро слегка вздрогнуло. Сейрион крепко ухватилась за диск, вжимаясь в кресло, и это было видно в силуэте её шеи. Вся собранность мускулов, и горящая в её глазах решимость. Кирилл же сжал руки в кулаки, не двигаясь целую секунду – он показал всем, кто мог хоть что-то увидеть, что он просто спутник, случайный соучастник. Пусть записи камер… Пусть все возможные логи покажут, что именно она везде шла первая, она – правила, она – вывела корабль.

И всё же в эти секунды, когда их корвет вырывался в холодный карман между звёздами, он позволил себе сделать малое действие. Он аккуратно прикрыл крышку одного из сервисных лючков, чтобы не оставить видимых следов его рук… Затем чуть наклонился и коснулся тыльной стороны панели, как бы неловко поправляя себя – едва заметный жест. Ни шаг, ни отпечаток, ни код – ничего. Он делал всё так, чтобы в случае неудачи не иметь прямой улики своего участия во всём этом.

Корабль стремительно нёсся вперёд. А за ним – уже вдалеке исчезала решётка ангарных огней, над ними – ровное, холодное бесконечное. Голос бортового искина спокойным тоном произнёс:

“Переход в вектор 1—выполнен… Навигация – автономна… Радиосвязь – заглушена… Топливный резерв – 83%… Следующий всплеск через две минуты…”

Её лицо отразилось в куполе, вытянутое свечение приборов – и в этой отражённой луне Кирилл видел, как ярость и страх образуют диковинную маску. Она уже не просто испугана. Она слишком серьёзно была во всё это вовлечена.

Он не торопился браться даже за ближайший рычаг. Он позволял ей делать первый шаг в якобы её дерзости. Пусть это будет её подпись в записи:

“Сейрион – инициатор побега.”

И пусть во всех возможных базах этого огромного корабля, который постепенно отдалялся от них, останется именно её отпечаток. Команды её голосом… Авторизация… И даже запуск… Это была хитрость, но хитрость не бессердечная – скорее тонкая, как лезвие. Он знал, что если всё пойдёт наперекосяк, у неё не будет времени торговаться. Обвинения… Записи… Показания… Именно её имя будет гореть красной строкой.

А пока – корвет нырял сквозь звёзды, оставляя за кормой флагман, чей силуэт мерцал всё меньше. Они ушли. И в маленьком, закрытом кокпите, в тесноте дыханий и приборных огней, началась их новая жизнь. Одна – с грузом вины, другая – с грузом свободы…

……….

Сейрион сидела в пилотском кресле малого корвета, нервно сжав пальцы на рукоятях управления так, что костяшки побелели. Её тело ещё помнило адреналиновый всплеск от побега. Быстрые шаги по техническим коридорам… Сдержанное дыхание… Парализованные тела охранниц… А теперь – тишина кабины знакомого до боли малого корвета, нарушаемая только гулом двигателей и лёгким потрескиванием защитных экранов. Мысли лезли одна за другой, давили, и избавиться от них было невозможно.

“Я была лучшей подругой старшей дочери из рода Ильвэ…” – Мелькнула горькая мысль. Да, именно так. Эта дружба была её крыльями, её неприкосновенностью. Пока рядом была Арианэль, дочь правящей семьи Великого дома Рилатан, все могли прощать её дерзость. Любое слово, любую выходку, любое оскорбление. Никто не смел перечить – ведь за её плечами стояло имя, слишком весомое в Империи эльфов.

Она привыкла к этому. Привыкла к тому, что мир обязан сгибаться под её желания. Привыкла быть наглой и не задумываться о последствиях.

Но теперь – всё. Арианэль отвернулась. Отвернулась в тот самый момент, когда её “подруга” нуждалась в ней больше всего. И это было хуже удара в лицо. Пустота за лопатками – словно мир вдруг лишился фундамента.

Молодая эльфийка моргнула, отвела взгляд от бегущих по приборам цифр, и в груди что-то болезненно сжалось. Всё началось с этого дикаря. С этого странного… Человека… Простолюдин… Чужак… “Мусор”… Именно так она его воспринимала. Игрушка, способ отвлечься, поиграть, испытать чувство власти. А вышло иначе.

“Почему он? Почему все вдруг так смотрят на него? Что я не разглядела?” – Эти слова крутились у неё в голове с настойчивостью заклятия. Воспоминания о нём врезались в сознание молодой эльфийки. Его молчаливая сосредоточенность, холодный взгляд, будто