Чуть поодаль лежали тела двух зомби, буквально разрубленных пополам. Они уже даже не шевелились, а вытекшая из них белёсая жижа почти полностью впиталась в землю.

Рядом валялся четвёртый мийю — довольно крупный кот с чёрной шерстью. Ростом не больше остальных, но в плечах зато шире раза в полтора, с мощными лапами. Больше деталей, впрочем, было не разглядеть: его превратили в кровавое месиво, выворотили рёбра, объели лицо.

Да и одна из «мощных лап» была отрублена и до сих пор сжимала двуручный топор с широким обоюдоострым лезвием. Для кота он был огромным, для меня…

На самом деле — для меня будет в самый раз. Я как раз думал о том, что расчленять супостатов моим топориком не очень удобно, рубящая часть слишком маленькая. Даже были мысли попробовать пользоваться в бою мечом Марины. Не фехтовать — всё равно ведь не умею.

Просто рубить тварей.

Ребят на тему меча запугал, конечно, но сам себе что-нибудь торчащее отрублю вряд ли. Впрочем, теперь и не придётся проверять — я поставил Милу на ноги и подобрал с земли секиру. С небольшим усилием оторвал от неё отрубленную кошачью руку: окоченевшие пальцы не хотели отпускать отполированную деревянную рукоять.

Кем бы ни был этот кот, вальнувший двоих зомби, своё оружие он выпускать не хотел до последнего. Даже после смерти.

Мила будто прочитала мои мысли:

— Этот мийю — Прохлада. Могучий воин.

Прохлада? В переводе звучит странно, но на родном языке Милы воспринимается естественно. А что он был силён, я итак уже понял. Он ведь, по сути, один целую стаю тварей встретил — и умудрился упокоить двоих. Кого-то, возможно, ранил, только тварям на это пофиг.

Не удивлюсь, если они ещё и отрубленные конечности приживлять умеют.

А секира… Секира — хороша.

Длина рукояти около полутора метров, обоюдоострое лезвие из системного металла вполне позволяет разрубить человека (или кого-то человекообразного) пополам, это на примере уже прекрасно видно.

Такая смотрелась бы уместно в руках какого-нибудь фэнтезийного дварфа или там стереотипного викинга. Обязательно — в рогатом шлеме. В нашей земной истории такие применялись сильно вряд ли: очень уж такое оружие массивное и неповоротливое.

Это в корейских ММО любая анимешная лолька может махать кувалдой размером с капот жигуля. В реальности же боевые молоты напоминали обычные молотки, только с клевцом на длинной рукояти. А те же боевые топоры были не сильно больше плотницких. Даже двуручные.

Исключения были, конечно — типа бердышей с лезвиями сильно шире, чем у этой секиры. Но, опять же — применяли их стрельцы, основное оружие которых, вообще-то — мушкет.

Короче, большие боевые дрыны в реальности — это скорее редкость, чем правило. Хотя бывали и двухметровые клейморы, и всякое такое прочее. Пики в пять метров длинной вовсе за норму были: что у пехоты, что у кавалерии.

Я сейчас перешагнул за порог возможностей обычного человека, мне такой топор как раз будет в пору.

Если подумать, системная прокачка скоро сделает реальность похожей на те самые корейские ММО. Накинуть Мэй десяток эсок на силу — и она сможет размахивать стокилограммовым молотом. Как, правда, при своём весе в сорок килограмм будет с инерцией справляться — чёрт её знает.

Но посмотреть было бы любопытно.

Любопытно было бы ещё и эски у дохлых зомбей проверить, но времени уже не осталось. Мы и так отстали от тварей минут на двадцать, и чем дальше — тем сильнее это отставание усугубляется.

— Веди к детям, Мил.

Кошка в ответ решительно мотнула головой и указала направление. Я, сжав рукоять секиры правой рукой, левой сгрёб Милу — и опять потащил её подмышкой. В этот раз — втопив посильнее. Цель пути мне хорошо видна, монстры рядом. Самое время выкладываться на максимум.

Уж спасибо прокачке, я не запыхаюсь.

Бежать нам пришлось влево, сильно в сторону от места массового заруба в центре посёлка. Не знаю, радоваться этому или нет. Может, твари в месте содержания рабов даже не были. Может — уже вырезали всех по окраинам и ушли.

Посмотрим.

Я вытоптал котам поля с незнакомой мне культурой, попортил грядки. Не думаю, правда, что это кого-то сейчас будет волновать. Пару раз пришлось огибать загоны для животных: там жили птицы, похожие на здоровенных индюков. До них зомби добрались и поубивали всех до единой, так что ничего хорошего я уже не ждал.

Срань господня!

Думать о том, что найду два растерзанных детских тела, мне не хотелось.

Пару раз я перепрыгивал ручьи. Они бежали из чащи к центру посёлка. Стекали, видимо, в озеро, про которое мне говорила Мила. Почему вода до сих пор не заполнила кратер до краёв — чёрт его знает.

Наконец, Мила указала на какую-то сараюшку, окружённую грядками. У меня внутри похолодело: дверь в ней была распахнута настежь. Обнадёживало разве что отсутствие крови, но… Буду честен с собой — это ещё ничего не значит.

Будто нам мало проблем — к сараюшке и паре соседних зданий уже подходило пламя. Без ветра оно распространялось медленно, на минут через десять здесь всё запылает.

Ругнувшись про себя, я прибавил шаг.

Добраться до места нам с Милой спокойно не дали. Бежать осталось буквально метров двадцать, когда в плотных зарослях копейных деревьев неподалёку вдруг зашуршало — и на нас выскочил зомби.

Когда-то он был толстым низким мужиком. Жир в его теле не сгорел, как это с теми же танками происходило, кожа не обвисла дряблыми складками. Головы у него не было, зато вертикальный рот на брюхе был такой, что уши может обкусать по самую жопу.

Руки у него сильно удлинились, обзавелись лишними суставами. Ладони превратились в огромные когтистые лопаты. Ну и, до кучи — колени выгнулись в обратную сторону.

Передвигался углюдок прыгуче, даже как-то нелепо — но охренительно быстро.

Выглядел он опасно, да — но у меня в руках теперь не маленький топорик, а увесистая секира. Как раз проверю её в деле. А