— Звони!

В юности много плюсов. Очень много. Просто бесконечно много. Юность — это чудесно и прекрасно. Но есть и минусы. Например, юношеское тело колбасит от всего на свете, а особенно от адреналина…

На таком адреналине можно конкретно прямо из окна, как в знаменитом вопросе про «всех». Все будут из окна прыгать, и ты с ними? Конечно, да. На этом адреналинище что угодно можно сделать. А есть ещё реакция психики. Турбо-мета-экстра-бомбическая.

И меня едва не бомбануло. Катя, с её бесконечным и бесполезным чувством вины, Никитос, Харитон, поднявший руку на мать мою, хитрожопый Князь и этот мудак Петрушка — все они пытались взорваться во мне, как глубинная бомба.

Хотели сделать меня котом из «Тома и Джерри». Котом, которому скормили зажжённую динамитную шашку. Бабах! Где-то там, внутри рвануло, и теперь вот надо придерживать крышечку. Чтоб не сорвало. Но уж хрен!

— К счастью, у нас есть не только опыт, но и железная воля, — сказал я.

— Что? — прошептала училка.

— И она не позволяет нам действовать необдуманно и импульсивно. Правильно?

— Я тебя не понимаю, Серёжа…

— Звони Петрушке! Придумай что-нибудь, пусть возвращается. Скажи, что всё поняла и осознала. Пусть приходит.

— Нет…

— Лучше сделай, как я говорю, Лен. Иначе я пойду и завалю его у него в доме. Хочешь? Это не фигура речи, не художественное преувеличение, не гипербола и даже не парабола. Понимаешь? Звони, сказал.

Она замерла, замотала головой, но я не сдавался. Теперь я был её хозяином! И она должна была сделать, как я велел. По крайней мере, в эту минуту. Видать она уловила и поймала мой, как говорит юное племя, вайб, кивнула и дрожащей рукой нажала на кнопку вызова.

— Противно было? — спросил я, когда она после разговора отключила телефон.

Альфа поджала губы.

— Ничего, Алёнушка, ничего.

Я прижал её к себе и погладил по спине. Она дрожала. Прижалась, как котёнок. Уткнулась лицом мне в плечо.

— Ничего. Если ты когда-нибудь ещё его увидишь, его или кого-нибудь подобного, сразу вспомни, как тебе было гадко и неприятно говорить то, что ты сказала. Мерзко. И тебе это поможет. Точно поможет. Лучше, чем фонари под глазами. Я гарантирую.

— Он нас обоих изобьёт, — прошептала она.

— Не волнуйся, мой друг, мы справимся, — засмеялся я, выпуская её из объятий. — Нас же двое. Один бы я не вывез, а с тобой — без проблем. А у тебя нет случайно гвоздезабивного пистолета?

— Что? — удивлённо раскрыла она глаза.

— Ну, ладно, — улыбнулся я. — Нет, так нет. И обычный сойдёт.

— Шутишь, — кивнула Альфа, обняла себя за плечи и подошла к окну.

Она задумалась. Стояла, глядя в одну точку, и вдруг вздрогнула.

— Приехал, — тихо сказала она.

— Приехал, и хорошо, — ответил я. — Значит, так. Слушай мою команду. Я спущусь вниз, а ты останешься здесь. У него есть ключи от квартиры?

— Нет.

— Прекрасно. Значит, он позвонит в домофон?

— Да.

— Тогда не торопись открывать. Выжди паузу. Подольше. Чтобы я успел спуститься. Поняла?

Она несколько раз испуганно кивнула.

— Ладно. Ничего не бойся. Лучше ляг и поспи. Я позвоню. Какая у него машина?

— Белая «Мазда»…

Я взял с тумбы ключи от её квартиры, подхватил свою сумку и выскочил на площадку. В этот момент запиликал домофон.

— Ну всё, — сказал я, — побежал.

Домофон звонил и звонил, громко и зловеще курлыкал.

— Не торопись, дай мне спуститься, — повторил я и помчался вниз.

Остановился прямо перед дверью. Гудки смолкли, и за дверью раздался злой голос Петрушки. Слов разобрать было нельзя, но ясно было, он злился. Пик-пик-пик — он снова начал тыкать в кнопки домофона, пока длинный резкий сигнал не прервал попытки. Замок щёлкнул, и Витя резко дёрнул дверь на себя.

А здесь его ждал сюрприз. Я рванул вперёд и со всей силы ударил лбом ему по носу. Раздался хруст, Петрушка отшатнулся, взмахнул руками, сделал несколько неловких шагов назад, пытаясь удержаться на ногах, а заодно и понять, что происходит. Но я не дал ему времени.

Подскочил, захватил руку, заломил её до хруста и свернул Витю в каральку. Он вскрикнул и заскулил. А я, как опытный шкипер, использовал загнутую руку, в качестве румпеля, чтобы направить галеру по имени Витя в нужную мне гавань.

— Око за око, братан, — подбодрил его я. — И немножечко сверху.

Я уткнул его головой в заднее крыло белой «Мазды», стоявшей неподалёку под голыми, растопырившими ветки тополями. Провёл свободной рукой по карману. Нащупал и вытянул ключ. И телефон.

— Японец, — спокойно сказал я. — Хороший выбор, надёжная техника.

— Тебе это не сойдёт с рук, — прошипел Петрушка.

— Не надейся, — ответил я и распахнул багажник. — Изнутри не открывается, кстати.

Он дёрнулся, но я держал его так, что любое движение причиняло острую боль. Витя тихонько завыл, и я толкнул его вперёд, в чёрную яму багажного отделения. Он стукнулся головой, завозился, а я быстро закинул его ноги и захлопнул крышку. Он тут же начал стучать.

Тогда я размахнулся и со всей дури шарахнул кулаком по багажнику. Не колокол, конечно, но эффект, я думаю получился неплохим. Стук прекратился.

— Ещё раз стукнешь — убью, — сказал я, наклонившись к багажнику.

Я огляделся. Двор казался совершенно пустым, машина была прикрыта от подъезда деревьями, так что вряд ли, кроме Альфы, кто-то нас видел. Да и сумерки, всё-таки, дымка опять же. Я поднял голову, посмотрел на её окно — она стояла на кухне и наблюдала за происходящим.

Спокойно, без торопливости и суеты, я уселся за руль, подогнал кресло под себя, вставил ключ в замок и завёл двигатель. Достал телефон и позвонил с секретного номера Кукуше.

— Привет, — сказал я.

— Это ты? — настороженно ответил Кукуша. — Здорово.

— Ты не слишком занят? Хочу предложить тебе прогулку.

— Какую прогулку? — удивлённо спросил он.

— Да так, — ответил я. — Везу приятеля в одно место. Недалеко от Осиновки, в лесу. Ты должен его помнить. Где прощались с Бобром.

— Где прощались с Бобром… — повторил Кукуша.

— Да-да, — подтвердил я. — Там, где проводились э-э-э… археологические раскопки.

— Раскопки? —