За спиной из пары комнат кто-то выскочил с оружием в руках, но Егор прибрал их быстрей, чем я успел разглядеть.

Еще двое кухонных спорщиков, роняя табуретки, метнулись в сторону, уходя из-под огня.

Я тоже ушел в сторону, рывком отсоединил магазин, вставил новый и бросился под лестницу, откуда было видно большую часть кухни.

И снова открыл огонь.

Звук ответной очереди смешался с воплем:

— Ты чё за нахрен, сука⁈

Вместо меня ответил Егор.

— А ты выгляни и посмотри, — злобно выкрикнул Егор, стянув с лохматой головы балаклаву. — Хоть пулю получишь не в жопу, а в голову!!!

Просто рука-лицо.

И зачем только мы на балаклавы тратились, называется?

— Хирург?.. — раздался изумленный возглас.

А я приготовился к броску.

— За лестницей присмотри! — бросил я Егору, и на максималках, надрывая связки и мышцы, стремительным рывком метнулся в кухню. Пригнувшись так низко, как только мог, и прикрывая голову руками, я влетел в ярко освещенную комнату. Шальная пуля чиркнула меня по предплечью.

Да плевать, к черту все!

Стиснув зубы, я опустил руки и открыл стрельбу.

Одному почти сразу пробил голову. Второго, с моложавым лицом, но почти белой головой от крошечной седой щетины, я полминуты месил в бронежилете. Пока тот не рухнул и не взвыл от боли, хватая ртом воздух.

Даже хороший бронежилет не в силах защитить от кинетического повреждения внутренних органов. И перелома ребер, например.

Если ты, конечно, не Кощей Бессмертный.

Тогда я подошел ближе, пинком отшвырнул от него автомат. Присел.

Седого трясло, язык его не слушался, зрачки расширились, как блюдца.

И я громко крикнул:

— Медведь! Ты меня слышишь? Это я, Монгол. Хотел спросить у тебя одну вещь…

Егор ненадолго прервал контрольные очереди, чтобы дать мне нормально договорить.

— … Тут рядом со мной мужик лежит. Седой такой. Хвалился, что вы с ним чуть ли не братья. Он тебе живым нужен, или как бы не обязательно?

Ответа не последовало.

Подождав немного, я поставил ногу Седому на грудь и хорошенько придавил сверху.

Клацнув зубами, мужик стиснул зубы, стараясь удержать рвущийся крик.

Тогда я нажал еще немного сильней.

И Седой закричал. Судорожно извиваясь под моей ногой, он заорал во всю глотку, роняя с губ розовую пену от неловко прокушенного языка.

— Отпусти его! — раздался сверху знакомый мне голос Медведя. — Отпусти Седого, или сейчас ваша девка будет вопить так, что его и слышно не будет!!!

Егор бросил на меня дикий взгляд, руки его судорожно стиснули оружие.

Я сурово нахмурился в ответ и отрицательно покачал головой.

Не сейчас, Егор.

И крикнул Медведю в ответ:

— Так мы с тобой в оркестр играть будем? Или, может, все-таки поговорим?..

Глава 22

Ангелы на земле не живут

Ответ последовал не сразу.

Но потом, наконец, наверху послышался шорох и звуки шагов.

И через полминуты на лестнице появился Медведь, собственной персоной.

Тень делала его сухие, резкие морщины вокруг глаз и рта еще глубже и ярче прорисовывала пустую впадину вместо глаза. Одет он был, как на войну — все тот же костюм, бронежилет, АК с подвесами на плече.

Впрочем, я и не сомневался, что этот хрен даже сидя на толчке автомат на коленях держит.

Справа и слева, сжимая оружие в руках, спускались еще два бойца. Или, наверное, скорее помощника, потому что, судя по наглым немолодым рожам, они явно причисляли себя к высшему эшелону власти местного разлива. Один — с густой черной бородой и лысым черепом. Другой — с железной рукой ниже локтя и щеками, похожими на лунную поверхность, будто после оспы. Оба — полуголые, в кое-как застегнутых штанах и бронежилетах на голое тело.

Под локоть Медведь тащил бледную, как смерть, Эмку. Даже ее рыжие волосы будто бы потеряли прежнюю яркость и выцвели. На левой скуле у нее виднелся лиловый синяк, опухшие губы были разбиты. Ноги ее держали слабо, подгибаясь на каждом шагу, так что, если бы Медведь не держал ее, Эмка бы просто не дошла до лестницы.

Одежды на девчонке не было никакой, кроме умазанной белесыми и кровавыми пятнами серой простыни. Она с трудом удерживала ее вокруг своего тела, на каждом шагу всеми силами стараясь не упасть.

Но страшней всего было ее безразличное выражение лица. Ни тени радости при виде Егора, ни злости, ни обиды или испуга. Ничего. Полное отсутствие эмоций.

Однажды я уже видел похожее лицо.

Давно.

У совершенно непохожего человека и при других обстоятельствах. Но выражение лица и пустой взгляд были абсолютно те же!

Как будто в оболочке больше не осталось личности. Жизни. Души, если угодно.

Мертвые глаза при живом теле — это иногда даже хуже, чем просто смерть.

Меня мало что способно трогать настолько, чтобы в груди щемило, но сейчас, глядя на эту совершенно чужую девчонку, мне стало физически больно.

— Медведь, ссука… — прохрипел побелевший от ярости Егор, но я оборвал его громко и грубо:

— Даже не начинай, только хуже сделаешь.

— Эмма!..

— Заткнись, я сказал!.. — рявкнул я на Егора так, что тот и правда умолк под моим натиском.

Видимо, критическое мышление наконец-то проснулось, и он все-таки сообразил, что если сейчас спровоцировать стрельбу, то первым трупом без вариантов станет Эмка.

— Хороший совет, — кивнул Медведь с такой самоуверенной усмешкой, будто мы все еще были там, в пустоши, в его личной норе, а не посреди трупов его команды. — Ну, давай поговорим, раз уж на то пошло. Хочешь Седого на девку поменять? Это можно. Вот только…

— Да срать я хотел на девку, — с непробиваемым лицом отозвался я, стащив с лица балаклаву — все-таки разговаривать всегда лучше без масок. — Это вон его проблема, — кивнул я на Егора, медленным шагом направляясь поближе к лестнице. — Не моя…

От этих слов моего напарника аж передернуло. Он взглянул на меня, и, если бы он обладал какой-нибудь особой способностью, я бы точно помер на месте.

Но это был просто ошалевший взгляд усомнившегося во мне соратника, так что я выдержал его с самым невозмутимым видом и продолжил разговор:

— А мне отдай мой рюкзак. И заодно деньги, которые ты выручил за продажу