– Конечно, никаких доказательств не было и нет, – продолжила она. – Но я знакома с архимагом Византом гораздо дольше, чем ты живешь на свете, маг Эдрин Бродяга. Я знаю его и знаю тебя и поэтому не собираюсь судить о твоих действиях, пока не проведу тщательного расследования всех твоих недавних заявлений.

– Ты задержала эту сволочь Харальта? – взревел я. – От него за версту несет кровавым колдовством.

– Я лично его проверила, – ответила она. – Он чист. Ни один маг не способен сделать то, о чем ты говоришь, не оставив следов.

Я вытаращился на нее с открытым ртом.

– Что?! Не может такого быть! Он кровавый колдун и повелевает демонами. Проверь его еще раз!

– Ты либо лжешь, либо ошибаешься, маг Бродяга.

– Ни то, ни другое, – сказал я, пытаясь освободиться от цепей. – То, что затаилось у него внутри, тебя одурачило. Я же говорил, ему помогает вероломный бог, я чувствую! Харальт должен умереть, и немедленно.

Я подумывал, не использовать ли свои способности, чтобы убедить ее, но быстро отбросил глупую мысль. Даже если она не обнаружит, как я открыл свой поврежденный Дар (а вряд ли знаток вроде нее этого не заметит), она гораздо старше меня, и мне не хотелось рисковать жизнью, проникая в ее разум.

Она медленно покачала головой:

– Какой бред. Все боги Сетариса пропали, а маг Харальт Грасске не обладает ни силой, ни умением, чтобы одурачить такого старого мага, как я, однако на время дальнейшего расследования его поместили в Орден магов. Мы все едины в том, что в Костнице с вами что-то произошло. Канцлеру Киллиан удалось убедить Внутренний круг расследовать эти странные явления. И ты пойдешь с нами.

У меня так свело живот, что чуть не вырвало. Костница вызывала у меня животный ужас. Надо сохранять спокойствие и вести себя разумно, а потом воспользоваться первой же возможностью удрать и воткнуть Расчленитель в черное сердце Харальта. Он десять лет пытался меня убить, и теперь мой черед вернуть все сторицей.

В дверь постучали.

– Войдите, – сказала Шадея.

В камеру проковылял Старый Гертан, стуча тростью по камням. Он кивнул Шадее и подошел ко мне, изучая унылым взглядом. Повернувшись спиной к Шадее, он хитро подмигнул мне. Приятно было узнать, что не все меня ненавидят.

– Не прикасаться к его коже во время лечения, – приказала Шадея. – От него можно ожидать чего угодно, нельзя рисковать без присутствия санктора.

– В таком случае я не смогу полноценно его лечить, – ответил Старый Гертан. – Ты это понимаешь?

Шадея кивнула:

– Подлечи его до такой степени, чтобы мог ходить, но не бегать. Не хочу, чтобы он улизнул. Есть у него дурная привычка сбегать.

Она не спускала с меня глаз. Похоже, она готова пойти только на самый небольшой и выверенный риск, и ни капли больше.

Старый Гертан аккуратно снял с моих ран повязки и поворчал над моим воспаленным и распухшим левым бедром. Я охнул и прикусил губу. Не было нужды притворяться, что мне больно, я лишь немного преувеличил. Возможно, так меня подлечат чуть лучше.

– Так-так, – сказал он, протягивая над моими ногами руку как у скелета. – Сделаю, что смогу.

Произнося последние слова, он заглянул мне в глаза, но Шадея решила, что это сказано для нее.

С кончиков пальцев по ногам поднялась волна тепла, смывая боль и замещая ее усталостью после ускоренного исцеления. Старый Гертан отвернулся от Шадеи, чтобы она не увидела в его глазах потрясение, когда он обнаружил, что я не настолько плох, как предполагалось. Разорванные мышцы снова срастались, и я морщился от уколов нестерпимой боли. И наконец, покалывание добралось до раны на вспоротой ноге. Внутри зашевелился Расчленитель, и я вскрикнул, уже совсем не притворяясь.

– Что это за рана? – спросил Старый Гертан, держа ладонь над моей ногой. – Она не затягивается.

Я уже собирался рассказать, но тут боль в бедре запульсировала еще сильнее. В каждой мышце ноги что-то дергалось, и я не сдержал крик. «Придурок, – прошелестел голос Расчленителя у меня в голове. – Я не потерплю, чтобы меня заперли в клетку невежественные дети». Я стиснул зубы, чтобы заглушить крик. Расчленитель оказался более разговорчивым, чем я думал. «Нет. Более живым, – поправил меня он, и я ощутил, как он показывает язык сквозь острые металлические зубы. – Кровь Бродяги созрела. Но кровь твоего бога войны была намного сильнее. Сытнее. Она пробуждает». Сквозь боль меня словно резануло холодом. Хранящаяся в голове тайна звякнула цепями, и в ответ Расчленитель лишь издевательски рассмеялся.

Каким-то образом Расчленитель спрятался у меня внутри. По идее, это невозможно – он там даже не поместился бы. Я невольно вздрогнул, вспомнив слова нашего неписаного договора: моя кровь – твоя кровь. Моя плоть – твоя плоть… Теперь эти слова звучали ужасающе буквально, он слился с моей плотью, становится моей частью… если уже не стал. Это не просто связанный с духом предмет, а нечто гораздо более зловещее. Пока он ворочался внутри, кровь вытекала из раны, пропитывая штаны и постель.

Старый Гертан заворчал, снова пытаясь исцелить порез Расчленителя.

– Я не смогу вылечить его, не прикоснувшись. Рана выглядит странно. Никогда не видел ничего подобного.

В глазах Шадеи вспыхнуло любопытство.

– Ладно. Лечи остальное, как считаешь нужным, а ногу пока что перебинтуй.

Шадея никогда ничего не забывала и с удовольствием исследует еще одну загадку, покончив с текущей задачей.

Магия исцеления миновала место, где скрывался Расчленитель, и безумная боль уменьшилась до раздражающей. Я обмяк и стонал, пока Старый Гертан кропотливо исцелял остальное. Шадея утратила интерес и уставилась в стену, погрузившись в свои мысли, ее глаза дергались туда-сюда, будто она по памяти читает текст.

Старый Гертан наклонился надо мной, провел руками над шеей и зашептал в ухо:

– Расслабься. Я постараюсь при первой же возможности вызволить отсюда Чарру. А тебе могу дать шанс, но не более.

– Что ты сказал? – вскинулась Шадея.

– Просто бормочу себе под нос по-стариковски, – отозвался он.

Из-за сильной боли я не мог ответить, но готов был расцеловать дряхлого старого перечника. Закончив, маг всем телом навалился на посох. Я был физически истощен, но чувствовал себя исцеленным, и в гораздо большей степени, чем хотелось бы Шадее. Через некоторое время об остальном позаботится мой Дар, и с этим уже никто ничего не поделает. Я закашлялся, морщась от преувеличенной боли.

– Спасибо, – сказал я.

Старый Гертан выглядел разбитым, и я понимал, сколько сил он потратил, чтобы исцелить меня и избавить от тяжкой ноши.