Астральный удар такой мощи раскатал бы в тонкую фольгу защищенную броней десантную баржу, и я лишь чудом удержался на ногах. В глазах потемнело, а во рту вдруг появился давно забытый сладковатый привкус.

Стражи — не люди. И все-таки мы уязвимы — хотя бы против себе подобных.

— И это все? — усмехнулся я, стряхивая с перчатки остатки алых искр. — Что ж… Полагаю, просить тебя вернуться домой уже поздно.

— Собираешься читать нотации, Тарон? — Хрод впился в подлокотники трона черными узловатыми пальцами. — Ты мне не Отец!

— Старший брат, — отозвался я. — А это тоже что-то да значит. И когда Отец вернется…

— Глупец!

Хрод запрокинул голову и расхохотался. Его гигантское тело тряслось и корчилось, будто собиралось прямо сейчас избавиться от остатков человеческой плоти и выпустить наружу то, чем стал мой брат. Под бледной кожей на шее — там, где она еще не успела смениться уродливой блестящей чешуей — шевелились то ли тонкие веревки мышц, то ли черви, уже готовые сожрать Хрода изнутри.

— Неужели ты еще не понял⁈ — прогремел он. — Отец оставил тебя! Навсегда оставил нас всех. И ты никогда не сможешь занять его место, ведь у тебя нет даже крупицы его мудрости, Воитель!

— Может, и так. Зато у меня есть сила.

Я вытянул руку, и Крушитель, выпрыгнув из-под обломков, с лязгом ткнулся рукоятью в мою ладонь. Послушно лег в пальцы, будто и сам хотел поскорее закончить эту бесполезную болтовню.

— У меня есть сила, брат, — повторил я. — И этот молот. Так что вставай и сражайся, если у тебя осталась хоть капля достоинства.

Сон не закончился — меня просто выдернули оттуда. Силой, в самом что ни на есть буквальном смысле. Темные стены цитадели растворились в полумраке, сменившись привычными очертаниями комнаты, а вместо исковерканной Хаосом физиономии Хрода передо мной появилось встревоженное лицо Галки.

Она-то и трясла меня, как собака пойманную в амбаре крысу. А я даже не догадывался, как ей удалось тайком проскользнуть в дом, перед этим не перебудив половину усадьбы. Даже охранные чары на Галку почему-то среагировали с опозданием, и только где-то на первом этаже уже громыхали торопливые шаги. Впрочем, что-то подсказывало: уже совсем скоро и мне, и дяде, и всей дружине будет не до выяснений, откуда в моей спальне вдруг появилась вспотевшая и запыхавшаяся таежная княжна.

Судя по мокрым прядям на лбу, она бежала. И бежала долго — от самой крепости Боровика. Все восемь с лишним километров вдоль берега Невы, через Великанов мост и дальше вверх по холму. И причин так стараться у нее могло быть не так уж и много.

Всего несколько — причем одна хуже другой.

— Просыпайся, князь! — Галка снова тряхнула меня за плечи. — Ну же, проснись!

— Уже проснулся. — Я осторожно накрыл ладонями холодные пальцы. — А теперь будь любезна объясни, какого черта вообще происходит. Желательно до того, как сюда ворвется мой дядя.

Строго говоря, дядя уже ворвался. Но вместо того, чтобы устраивать разнос, замер в дверях примерно с тем же выражением лица, какое было у Кати в тот день, когда она обнаружила нас с Галкой на полу в кузне.

По неловким ситуациям мы с ней определенно держали уверенное первенство, и в любой другой день я, пожалуй, не постеснялся бы как следует подразнить почтенного дядюшку — раз уж так вышло — но сегодня…

Сегодня мне почему-то было не до смеха.

— Они идут! — выдохнула Галка. — Зубовы! Где-то полторы сотни человек с грузовиками и ма…

— Подожди! — Я тряхнул головой. — Откуда идут? Где? Готовятся к переправе или?..

— Нет, черт бы их побрал. Они уже на том берегу!

На мгновение я даже успел подумать, что это все какая-то нелепая шутка. Что Галка или решила разыграть меня таким образом, или вовсе задумала какую-то хитрую подставу. Нева уже давно понемногу подмерзала у берегов, однако за одну ночь лед не стал бы достаточно толстым, чтобы по нему прошла целая дружина. Зубов никак не мог переправиться через реку.

И все-таки переправился. Даже раньше, чем я сумел нащупать в Тайге сознание Вулкана, огневолк сам отозывался, буквально швырнув в меня целый ворох звуков и запахов.

Дым, порох, бензин. Пот, табак, ружейное масло. Хруст снега под ботинками гридней, мерное тарахтение моторов. И треск, с которым грузовики и легковые авто ломились через кусты и ехали по замерзшим лужам.

Все и сразу — слишком много для отряда разведчиков.

— А ты откуда знаешь? — тоскливо уточнил я, рывком поднимаясь с подушек.

— Я всегда знаю, когда в Тайге творится какая-нибудь дрянь, — поморщилась Галка. — Можешь не верить, князь, но дружина Зубова уже скоро будет у стен твоей крепости. И нам неплохо бы успеть туда раньше, чем они.

— Это… это правда?

Дядя сложил на груди здоровенные ручищи, мельком посмотрел на меня исподлобья и снова принялся сверлить Галку осторожно-недоверчивым взглядом.

— В общих чертах, — вздохнул я, потянувшись за висевшими на стуле штанами. — Но я все равно собираюсь спуститься к алтарю и взглянуть, сколько людей Зубов притащил на этот раз.

— Много! — буркнула Галка. — Нам хватит — особенно если не поторопимся.

— Черт бы их всех побрал! — Дядя развернулся к двери — видимо, сообразил, что спорить или выяснять подробности уже некогда. — Отправлю Жихаря за Горчаковым. А то он на своей развалюхе сто лет будет ехать.

Пока я одевался, Галка вела себя на удивление прилично. И даже деликатно рассматривала что-то за окном, дабы лишний раз не наблюдать за моими попытками засунуть ноги в обе штанины одновременно. Но когда тяжелые шаги стихли на лестнице, вдруг развернулась и взяла меня за руку.

— Я буду сражаться рядом с твоими людьми, князь, — тихо проговорила она. — И взамен попрошу только одного: ты вернешь мне ружье моего деда?

— Пожалуй, верну. Хуже от этого точно не будет, — усмехнулся я, застегивая ворот рубахи. — Хотя бы потому, что хуже уже некуда.

Глава 27

Выстрел громыхнул, как удар колокола, окончательно разделяя хмурое и утопающее в полумраке декабрьское утро на «до» и «после». Минуту назад вокруг царила тишина, хоть в нескольких километрах к северо-востоку отсюда наверняка уже рычали моторы внедорожников и грузовиков, а снег вовсю хрустел под ботинками зубовских штурмовиков. Кое-кто в крепости на берегу Черной речки, может, еще верил, что сегодняшний день обойдется без крови.

Но теперь причин для такой веры уже не осталось.

Выстрел громыхнул, как удар колокола. Могучий и