— А пустишь? — тут же оживилась сестра. — В смысле — попробовать?

— Не знаю. Тебе роста-то хватит?

— Ну, если под ноги проставки сделать, перчатки повыше подтянуть — наверное, достану… Хотя — какая разница? — Катя со вздохом махнула рукой. — Сейчас все равно не до того.

— А до чего? — улыбнулся я.

— Скоро Зубовы опять придут. Жихарь — сразу как лед на Неве встанет.

Я мысленно пообещал себе оторвать кое-кому язык. А может, и всю болтливую рыжую голову целиком.

— Да ладно тебе, Игорь. Я ж не маленькая уже — сама все понимаю. — Катя будто прочитала мои мысли. — И Полину давно говорит, что воевать будем. Может, и ей придется. А от меня пока никакого толку нет. Вот был бы свой волот…

— Был бы волот — все равно дома бы сидела! — сердито огрызнулся я. — И без тебя есть кому в бой ходить. Да и вообще — может, и не придет к нам никто.

— Придут. Сам ведь знаешь: как река замерзнет — так они тут как тут будут. А замерзнет скоро. — Катя со вздохом указала на окно. — Смотри, как метет.

Действительно — погода к ночи испортилась окончательно. И если все предыдущие дни снег падал тяжелыми влажными хлопьями, то теперь с неба сыпалась мелкая и колючая ледяная крошка, похожая на манную крупу. И ее было столько, что воздух на улице искрился, а сугроб на подоконнике неторопливо, но упрямо рос вверх.

Холодает. Если так пойдет и дальше — уже через неделю лед на Неве будет достаточно толстым и прочным, чтобы выдержать даже грузовик.

Несколько минут мы сидели молча. Но потом Катя вдруг высунула руку из-под одеяла и потрепала меня по колену.

— Игорь! — тихо позвала она. — А расскажи сказку?

— Ну ничего себе…

Я прожил в этом мире достаточно, чтобы изучить местные нравы и даже историю, однако в воспитании детей, разумеется, не смыслил ровным счетом ничего. Да и собственного детства у меня, в сущности, не было: Стражи появляются на свет совсем не так, как простые смертные, хоть и вынуждены не один десяток лет провести в человеческой оболочке.

И сказок мне никто не рассказывал — у всемогущего Отца всегда находились дела поважнее.

— Ну… если честно, я не знаю ни одной, — вздохнул я. — За этим лучше обратись к бабушке.

— Не хочу к бабушке. Эти я уже и так все наизусть помню. Давай другую!

Катя заворочалась под одеялом, подтягивая ноги к груди и окончательно превращаясь из серьезной и взрослой княжны-инженера в самую обычную девчонку. Которой, видимо, отчаянно хотелось ненадолго вернуться в тот благословенный Матерью возраст, когда детям еще не положено думать о древних боевых машинах, чудищах за рекой и людях, что куда страшнее и тех, и других.

— Ну хорошо. — Я откинулся на спинку кресла. — Попробую. Только чур не критиковать.

Судя по довольному сопению, привередничать Катя не собиралась. И терпеливо ждала, пока я придумаю хоть что-нибудь. Но в голову как назло не лезло ни одной толковой мысли. Воспоминания стыдливо попряталась где-то в глубинах разума — кроме тех, что вовсе не были сказкой.

Хоть и изрядно на нее походили.

— Давным-давно жил-был на свете отважный и сильный воитель… ну, вроде богатыря, — я кое-как выудил из памяти подходящее слово. — И жил он столько, что побывал везде. И везде сражался — во всех странах, на всех островах, даже тех, что никогда не рисовали на картах…

— А как его звали? — спросила Катя.

— Тарон. — Я ответил, не задумываясь — в этой части истории придумывать было нечего. — И был у Тарона волшебный молот, который никто другой не мог поднять. И корабль… ладья, которая летала над облаками. А еще дружина — добры молодцы, один другого выше. И все до одного отважные да веселые…

— Как Жихарь?

— Ну… полагаю, свой Жихарь там имелся, — улыбнулся я. — Дружина-то большая.

— Тогда, получается, твой Тарон был не просто богатырем, а князем. — Катя внимательно прищурилась. — Раз у него дружина.

— Получается, так. — Я не стал спорить. — И долгие Тарон со своей дружиной отправлялся туда, куда велел его отец…

— Тоже князь?

— Нет, не князь точно. Тот покруче будет. — На этот раз мне пришлось слегка задуматься. Впрочем, ненадолго — подходящее слово нашлось без особых усилий. — Всемогущий и бессмертный император! Тарон со своими братьями и сестрами служил ему с самого рождения. До…

— До самой смерти? — снова встряла Катя.

— Да нет же! Не перебивай — а то рассказывать не буду! — пригрозил я. И, выждав суровую паузу, продолжил: — До того дня, как всемогущий отец решил отправиться на своей ладье в те земли, где еще никто и никогда не бывал. И ушел — а Тарона оставил за старшего.

— А дальше? — Катя осторожно высунулась из-под одеяла. — Тарон сам стал императором?

— Нет. В том-то и дело, что императором он как раз и не стал. — Я с протяжным вздохом сполз чуть ниже по кресло и забросил ногу на ногу. — Хотя, конечно, и пыжился.

— А почему?

— Да кто ж его знает, Кать. — Я развел руками. — Просто не получилось. Сил-то у него хватало, а вот ума, наверное, оказалось маловато. Иначе бы давно сообразил, что один из братьев-князей решил тайком предать остальных. И когда тот сбежал с половиной дружины — было уже поздно.

— Сбежал? — Катя заворочалась под одеялом. — И что тогда сделал Тарон?

— Ну, а что ему оставалось делать?.. Собрал своих богатырей, сел на волшебную ладью — и полетел. И догнал брата далеко-далеко в море, на маленьком острове, где тот построил свою крепость… Ну, вроде той, что у нас за Невой — только побольше, — зачем-то уточнил я. — И сражались они три дня и три ночи…

— И кто победил?

На этот раз голос Кати прозвучал совсем тихо и сонно. Видимо, история отважного князя Тарона оказалась не такой уж интересной. И ее определенно стоило поскорее заканчивать — тем более, что и рассказчику она никакого удовольствия не приносила.

Кто из нас победил? Хотел бы я сам знать. Этот вопрос мучил меня с моего самого первого дня в этом мире. А ответа не было. Так что сейчас, пожалуй, оставалось только порадоваться, что второй раз спрашивать некому.

Катя уже спала.

* * *

Фигура на троне подняла голову, и ее глаза вспыхнули в полумраке ненавистью, одно лишь касание которой едва не расплавило пластины доспеха на груди. По залу, раскалывая колонны, пробежала волна алого пламени. Крушитель вырвало из рук и отшвырнуло куда-то