— Но ваш…

— Вон.

С минуту Матвеев почти недоумевал, но потом связался с секретарём и затребовал данные. Просто в коррупцию такого масштаба он не слишком верил… И правильно делал. Она была совсем другая.

— Племянник князя Севастьянова, ваше превосходительство.

— Который конкурент этому торговому центру Гаража.

— Очевидно, что так, ваше превосходительство.

— Отстранить от дел. Запрос в благочиние и коронной безопасности в его адрес, с моей резолюцией. И…

— «И», ваше превосходительство?

— Готовь распоряжение в понижении в чине. Даже если просто дурак, во что не верю — делать ему в советниках нечего.

А после статс-советник задумался о том, что, похоже, Его Величество прав. И никакая стабильность не стоит такого — ставленника корпораций у самой верхушки Имперской Канцелярии. Экстраполировать ситуацию ему не составила труда, так что в наличие таких же «покровителей» как в своей, так и иных канцеляриях он не сомневался.

* * *

Кабинет исполнительного директора, штаб-квартира корпорации Гараж, Нижний город, Новгород, Теодор

Фёдор откровенно нервничал: дело в том, что у ворот Гаража стояло несколько машин. Не военных и военных там не было, но это пугало ещё больше. Чиновники от коллежского советника и выше, из разных Канцелярий, прибыли с «проверкой». Даже не «ревизией», а проверкой: «помыслов и деяний, соответствий Законам Империи».

Казалось бы — после немалого количества ревизий о чём волноваться? Но несколько факторов были важны: продажные проверки всегда были «скрытны», представителями даже не канцелярии, а одного отдела.

А тут — шесть канцелярий, высшие чины. И никто из осведомителей даже не заикнулся. Причём «известили» и стоят спокойно, выжидая законные полчаса. И….

Теодор не выдержал, взялся за телефон.

— Желаете связаться с Марком? — раздался голос Икси.

— Да. Он занят?

— Как всегда. Но я соединю, хотя качество связи не обещаю.

— Привет, Федь, — раздалось заглушенный шипением помех голос друга. — Только быстро и по делу… — раздалась канонада выстрелов. — Слегка занят.

— У нас имперская проверка…

— Федь…

— Серьёзная, Марк! Канцелярии Имущества, Людских дел, Военная! Минимум графы, три князя!

— И все вместе? — раздалось задумчивое.

— Да!

— Ну значит вряд ли «заказ». Но камеры и наблюдение не отменяй.

— Марк, я не один, гараж, и эти… да они меня слушать…

— Будут. Успокойся, Федь. Тебя прекрасно слушал статский советник.

— Но тогда я был ТВОИМ….

— Икси, открой в мастерской доступ к сейфу. Иди туда, — бросил Марк.

— Пришёл, — выдохнул добежавший Фёдор, увидевший выехавший небольшой сейф.

— Отлично, мяукни два раза.

— ЧТО⁈

— Мяукни два раза!

— Это… ты придумал такой пароль⁈ — ошарашено уточнил Федя, но всё же мяукнул, и сейф со щелчком распахнулся.

— Отлично. Там верхняя бумага — именно назначение доверенным лицом тебя. Представителем графа Мехова, управителя его имущества и ленных владений. Успокоился?

— Вообще — «да», — признал Федя.

— Вряд ли тебе это понадобится, но пусть будет. Федь, это чиновники, а ты — директор корпорации. Не трясись.

— Хорошо, не буду, — улыбнулся Федя. — У тебя как дела?

— Нормально… Как обычно, правда жопа не такая полная, как могла бы быть.

— Хорошо. Только Марк, пароль — мяуканье?

— Какой пароль?

— От сейфа!

— Я его удалённо открыл, Федь, — раздался смех. — Ну смешно же!

— Смешно. У меня дела, — отрезал Фёдор, разорвал связь и рассмеялся — вышло и вправду смешно.

— Хочу отметить, Фёдор, что слово «пароль» кроме вас никто не произносил.

— Знаю, Икси. Готовься к режиму «ревизия».

— Активирован и готов через пять минут после появления проверочной группы.

— Отлично, — встряхнулся Фёдор, направляясь к воротам Гаража.

Полчаса не прошли, но разговор с другом, бумага, да и шутка — помогли ему собраться, так что зачем ждать?

— Приветствую, господа, — выйдя из Гаража обратился он к группе в мундирах высших чиновников. — Прошу вас приступать.

— А в кем изволите быть? — небрежно бросил один из чиновников, тайный советник, судя по мундиру.

— Я изволю быть директором корпорации, — отрезал Фёдор, не представляясь.

Не из «хамства», а в рамках делового этикета, которым он и решил руководствоваться. Тут Марк прав: не «высшие чиновники и аристократы», а просто — чиновники.

Так что вопрос без представления получил корректный ответ… На что советник просто насмешливо дёрнул уголком рта. И комиссия направилась за Фёдором.

— Прошу обратить ваше внимание, — громко произнёс он, указывая на пугательную надпись о камерах, бессменно виящей рядом с входом.

— А если мы, хм, возражаем?

— Если вам это дискомфортно — я не настаиваю на вашем присутствии на территории корпорации.

— Не доверяете Империи? — раздался голос старика с кустистыми бровями.

— Империи — бесконечно. Людям — нет. Ваше присутствие и комиссия будет фиксироваться камерами, господа вне зависимости от вашего отношения. Я это делаю на основании указа…

— Излишне, господин директор. Я и коллеги в курсе законов. Чтож, ведите. Начнём с бухгалтерии.

И Фёдор повёл комиссию, по дороге думая, что давно «пора взрослеть», как говаривал Марк. Вопрос с бумагой даже не вставал, а вся эта комиссия… посмотрит и уйдёт. Даже не заметив того, что им нехотят показывать, уверенные что стены и перегородки системы «к нам припёрся ревизор» — монолитные.

* * *

В результате, от моей «зубочистке», через эффектор колонии, по этакой «цепочке» к центру колонии направилась самая деструктивная ментальная волна, на которую я был способен. Связи колонии прекрасно выполняют роль проводника, а оружие, нацеленное на меня, просто опало серо-серебристой пылью. Даже не слизью.

— Небольшой перебор, — признал я. — Но жить почему-то очень хотелось. И от тебя есть толк, — сообщил я зубочистке, посмотрев на неё.

И стал чертовски осторожно обходить деревья сам, посылая ментальный импульс. И не зря, кстати: нашлось ещё одно дерево-колония, правда необычное. Оно было ближе к блямбе в Гараже, чем к атаковавшей меня группе. То есть какие-то остатки связей у неё были, достаточные для сохранения формы дерева.

Но не более: никакой активности, атаки, вообще реакции на ментальное ощупывание и вторжение — когда я и понял состояние колонии — не было.

То есть остатки «сознания» или программ скорее мешали колонии,