— Я бы подумал, но позже. Скажи, есть ведь способ увидеться с мамой и папой? Хотя бы предупредить их, что могут быть проблемы?

— Думаю, способ найдётся.

— Лина, спасибо тебе большое, — Николай хотел меня обнять, но я уклонилась от прикосновений. Не знаю, сможет ли Сайринат по запаху понять, касался меня человек или нет, но лучше не рисковать.

— Не стоит благодарности. Я найду тебя, когда узнаю, как и когда мы сможем выбраться к твоим родителям.

— Мы? Ты пойдёшь со мной?

— Возможно, не я, но кто-то из ящеров, кто сможет показать дорогу.

С этими словами я вышла. В течение диалога смутное раздражение всё нарастало, и я боялась, что скоро снова начну кричать.

В целом, до конца дня больше не произошло ничего примечательного, если не считать глухого раздражения, которое продолжало преследовать меня. Когда я пожаловалась Сайру, он ответил: «Теперь ты понимаешь, как я чувствую себя рядом с тобой».

Глава шестая

Сайринат

Так получилось, что я стал спать рядом с Айей. Я чувствовал её запах, знал, что она рядом, и тревожные сны не возвращались. Кроме того, я окончательно осознал, что влюблён, безрассудно и глупо, как это было в первый раз. Я знал, что не должен привязывать охотницу к себе, чтобы ей было легче обо мне забыть, но мне стало безразлично даже её будущее. Когда её не было рядом, и угар отступал, я понимал, что, чем крепче мы привяжемся друг к другу, тем труднее будет разрывать связь. Но, стоило мне учуять даже след её запаха, я чувствовал, что хочу одного: чтобы она навсегда осталась моей. Жаркое пламя опалило мою душу, я чувствовал себя живым.

Положение осложнялось тем, что охотница желала меня, теперь уже сознательно. Когда она знала, что я смотрю на неё, я не замечал ни одного провоцирующего жеста, её голос при разговоре со мной также почти никогда не приобретал соблазняющих оттенков, но она смотрела на меня совершенно по-иному, когда думала, что я не замечу. От одного её прикосновения тело непроизвольно напрягалось. И, что самое скверное, мне совершенно не хотелось менять ситуацию. Я получал невероятное удовольствие, чувствуя, что стою в шаге от черты, за которой потеряю контроль.

На коже охотницы появились бледные едва заметные линии, пока ещё не оформленные, местами прерывающиеся. Вряд ли их заметил кто-то, кроме меня. И, что самое удивительное, Айя стала снова играть на фортепьяно, а я — рисовать в цвете, причём в моих рисунках преобладали жёлтый и красный тона. Я начинал жалеть, что гончие куда-то ушли: Анрили наверняка удалось бы вправить мне мозг. Алиса, с которой мы достаточно быстро нашли общий язык, делать этого не собиралась.

Подруга Айи помогала нам с заданием, которое дали координаторы — отсортировать людей на тех, кто сможет жить на наших планетах, и тех, кому лучше остаться на Земле. Она же объяснила, почему охотница злилась, если я по старой памяти называл её Линой — Айя ревновала меня к моему прошлому. А я ревновал её к будущему, в котором она не будет моей.

Один раз я всё же не сдержался: когда Айя уже спала, потянулся языком к её шее и получил лишнюю возможность убедиться, что у неё хорошая реакция: мне на голову практически мгновенно обрушилась подушка.

— Сайр-р… это, конечно, очень романтичный способ меня разбудить, но ты мог и когтями по лицу получить, — заметила Айя.

У меня не было желания ни оправдываться, ни извиняться, ни настаивать на продолжении, поэтому я просто промолчал.

— Ещё раз так напугаешь — выгоню, — пригрозила она.

— Ты испугалась?

— Если бы кто-то коснулся твоей шеи близко от вены, пока ты спишь, как бы ты отреагировал?

— Да, итог моих необдуманных действий был предсказуем.

— Если тебе ещё раз захочется меня приласкать, разбуди сначала. В отличие от тебя, я чутко сплю.

— Я тоже. Иначе на твои прикосновения я реагировал бы примерно так же, как ты на моё.

Айя выпуталась из одеяла и приняла сидячее положение.

— То есть ты притворялся спящим? Зачем?

— Не хотел тебя смущать. К тому же, мне это нравилось.

— А как же: «Стань настоящей охотницей и забудь меня»? — после недолгого молчания поинтересовалась Айя.

— Мне надоело себя обманывать и прятаться от своих желаний.

— А как насчёт моих?

— Я не знаю, чего ты хочешь, а гадать, что будет лучше для тебя, больше не хочу. Поэтому я наконец стал думать, чего хочу я сам.

— И чего же?

— Чтобы ты была моей всегда. Мне мало того, что ты будешь носить моё имя. Но чего хочешь ты сама?

— Сейчас — спать, — Айя зевнула. — Но завтра можно продолжить разговор.

Утром Айя надолго закрылась в ванной. Я даже включил камеру, чтобы удостовериться, что она не собирается топиться. После первой охоты молодые охотницы иногда вели себя очень странно, их психика несколько месяцев была нестабильной. Обычно в этот период наружу вылезали все комплексы, скрытые желания и страхи. Надо быть к ней внимательнее.

Айя вышла из ванной и села за стол, включила компьютер.

— Что с тобой? — спросил я.

— Ничего особенного. Просто я никогда не думала, что жизнь может меняться так резко. Даже не жизнь — отношение к кому-то. Всё смешалось.

Я не знал, что сказать. В моей жизни было лишь одно крупное потрясение, но вспоминать о нём я не хотел.

— Такое чувство, что я попала в бурный поток. Я говорила об этом Алисе. Мне нужен островок, на котором можно перевести дух.

— Тебе придётся привыкнуть. На моей родине ты сможешь стать неким аналогом домохозяйки, получить образование и найти необременительную работу, но хочешь ли ты этого?

Охотница не отвечала, в её глазах не было никакого выражения.

— Понятия не имею, чего я хочу, — после долгой паузы произнесла она. — Кажется, что покоя, но так ли это?

— Айя… если бы я был здоров, ты бы согласилась стать моей охотницей?

— Если бы ты был здоров, Сайринат, ты бы никогда не оказался на Земле.

Я решил, что она не хочет отвечать, и не стал переспрашивать.

— Честно говоря, мне кажется, что ты привязался ко мне просто из-за отсутствия выбора.

Я подошёл к ней и провёл тыльной стороной своей ладони по её руке. Лина подняла на меня чуть затуманенные глаза.

— Ты права, так и было. Но, если бы выбор появился сейчас, я бы остался верен тебе. Есть вещи, совершая которые, предаёшь себя. Наши понятия чести