— Посмотри в зеркало, племянник, — язвительно сказал дядя. — И ты увидишь там моё отражение. Ты такой же, как и я.

— Нет, это не так, — я встал из-за стола и положил руки на спинку своего стула. — Ты можешь думать что угодно, но я пекусь не только о своих интересах.

— А о чьих ещё? — фыркнул он.

— Меня волнует судьба тёмных магов, очагов, этого мира в конце концов, — проговорил я спокойно. — И я уж молчу про своих близких, на которых мне не наплевать. И про тьму, которой предан всем своим сердцем и всей своей душой.

— Тьма… знаешь, многим тёмным магам плевать на неё, они просто существуют и берут от жизни то, что она предлагает, — Александр поднялся со стула. — И они ничего не знают об истинной тьме, что живёт в них.

— А ты знаешь? — спросил я, выгнув бровь.

— О, ещё как знаю! — дядя невесело рассмеялся. — Тьма умеет одаривать так же щедро, как и забирать всё, что тебе дорого. Я уже потерял очень многое, чтобы сомневаться в её возможностях.

— В таком случае я выслушаю тебя и дам тебе один шанс доказать свою преданность, — сказал я, глядя в глаза дяди, которые наливались тьмой. — Но если ты начнёшь лгать и изворачиваться, если затаишь за пазухой камень, то другого шанса у тебя не будет.

Я замолчал и нахмурился. Поводок Гроха дёрнулся несколько раз, а потом питомец запросил энергию. Не обращая внимания на дядю, который сверлил меня взглядом, я послал небольшой импульс по связующей нас с питомцем нити и заметил, как у дяди расширились глаза. Он открыл рот, чтобы задать вопрос о том, что увидел, но не успел.

На обеденный стол прямо передо мной вывалился Грох, который выглядел так, будто продирался ко мне с седьмого уровня изнанки. Он вращал глазами и громко щёлкал клювом, неловко поднимаясь на лапы. Как только кутхар немного успокоился, посмотрел на меня и встопорщил перья.

— Срочная эвакуация! — услышал я его ментальный крик. — Волна запрашивает срочную эвакуацию! Прямо сейчас!

Глава 21

Волна спокойно сидела в кресле и любовалась ремнями, которые зафиксировали её руки. Тех, что удерживали щиколотки, было не видно, но они ничем не отличались от этих. Женщина понимала, что однажды окажется здесь — в этой самой комнате и в этом самом кресле, но отказаться от такого приглашения не могла.

Обычно у аристократов служит поколение слуг из одной семьи. Отец учит своих сыновей чистить обувь господ и повязывать шейный платок, а мать учит дочерей — начищать сервизы и следить за причёсками госпожи. Будущие мужья и жёны детей вливаются в службу и постепенно становятся «своими».

Попасть на службу к аристократам «с улицы» практически невозможно. Волна умела втираться в доверие, манипулируя эмоциями и чувствами. Ей ничего не стоило внушить старому дворецкому, что она сестра его снохи или родственница мужа дочери. Вот и здесь вышло так же.

Ранним утром на пороге столичного особняка Бартеневых появилась вдова младшего брата дворецкого, которую сразу же приняли в семью и представили хозяину. Господам не было никакого дела до слуг и их количества, пока в доме царил мир, порядок и тишина. Но только не здесь, в этом конкретном семействе.

Демид Бартенев лично осматривал новых слуг, заставляя их раздеваться донага, чтобы исключить пронесённые артефакты, телефоны или средства прослушки. Был в этом доме такой закон — все слуги приходят нагими, а уходят мёртвыми. Никаких увольнений не было, как и переводов в другие особняки рода Бартеневых.

Волна была готова к этому, она спокойно принесла «клятву верности», которая чуть не отправила её на тот свет. Если бы не клеймо Костика и не та энергия, которую он направил по их связи, она бы не пережила тот день.

И вот, клятва принесена, Волна стала одной из десятков незаметных слуг, которые протирают пыль и слушают разговоры господ. После клятвы никаких секретов не было, как не было и возможности отказаться от какого-либо приказа хозяина.

Привести в подземную лабораторию новую партию светляков, находящихся в ментальной коме, — без проблем. Закрепить их по очереди на кресле и молча стоять за их спинами, пока хозяин проводит свои эксперименты — не вопрос. Стать одной из тех, кто займёт место на стуле, — конечно, господин, будет исполнено.

Вот только Волна не была связана магической клятвой, поэтому у неё был выбор. Уйти до того, как станет слишком поздно, или задержаться и узнать как можно больше. Она хотела уйти, уже продумала план отхода и дожидалась раннего утра.

Но случилось так, что Демид Бартенев явился среди ночи в возбуждённом состоянии. Он непрестанно вспоминал гадёныша Шаховского, которого разорвёт своими руками. И Волна осталась, а потом ощутила присутствие Костика совсем рядом.

Из монологов Бартенева выяснилось, что Костик уничтожил лабораторию и весь московский аномальный очаг. Он выжег всё дотла и сорвал план Бартенева по перевозке «совершенных» в столицу. Было сложно удержать довольную улыбку, но Волна сумела изобразить равнодушие.

А вот сейчас она улыбалась открыто. Улыбалась, глядя на двух «совершенных», что стояли у дверей лаборатории под особняком троюродного брата императора. Улыбалась, чувствуя, как питомец Костика сорвался с места и отправился за своим хозяином.

На «совершенных» не действовал дар Волны. Они не чувствовали ни боли, ни страха. Идеальные солдаты, из которых вытянули душу, заменив её кристаллами с магией света. Но в московской лаборатории была сотня таких солдат, а Костик их всех убил. Всех до единого. Что ему парочка «совершенных», пусть и нового поколения?

Волна улыбнулась шире. Бартенев придёт только ночью, и к тому времени Костик уже заберёт её отсюда.

* * *

— Свои! — привычно рявкнул я, заметив, как Александр и Мария Рейнеке уже приготовились ударить. — Это мой питомец.

— Ничего не хочешь объяснить? — прищурился дядя.

— Не сейчас, — отмахнулся я от него и посмотрел на Гроха. — Рассказывай давай.

— Времени мало, Волну уже усадили на пыточный стул, — каркнул он. — Этот Бартенев — настоящая тварь, каких поискать. Даже гроксам до него далеко, те хотя бы просто жрут всех и вся, а этот…

— Мне нужны подробности, чтобы определиться с планом, — мысленно сказал я, следя за четой Рейнеке боковым зрением.

— Бартенев — параноик, у него стоит защита от теней вплоть до четвёртого слоя, — сказал кутхар, спрыгнув со стола и