– Хватит, Бродяга. Она уже достаточно взрослая и испорченная, чтобы совершать собственные ошибки. Она больше не цепляется за мамину юбку. – Чарра остановилась на лестнице. – Как, по-твоему, она говорила правду или это было просто притворство? Я, оказывается, не так хорошо ее знаю.

– Лайла не лгала, – сказал я. – И она не стала такой бессердечной, как ты опасаешься. Ну, во всяком случае, пока нет.

– Да откуда тебе знать? – огрызнулась она.

– Просто знаю.

И пока мы не спустились с крыши на улицу, она больше ничего не сказала. Словно в оцепенении, Чарра не обращала внимания на собравшуюся перед домом толпу людей и как все внезапно притихли, глядя на мои заляпанные кровью сапоги. Я вдруг понял, что неподходящие люди могут узнать Чарру и сделать выводы. Мы с ней глубоко на территории синдиката, и, если нас окружит толпа, нет надежды защититься. Я зачесал свою гриву на ту половину лица, где не было шрамов, чтобы хоть немного замаскироваться, но подавил желание снова сгорбиться, чтобы не подумали, будто я что-то прячу. Нет, я выпрямил спину, стараясь выглядеть непринужденно. Просто очередной уличный оборванец.

Дружески настроенные стражи и нюхач заметили Чарру и легко пропустили без всяких проблем. Она даже не обратила на них внимания. Мы прошли через сутолоку базара. Напряженность росла с каждым шагом, и уже на полпути к Рыбачьей дороге Чарра резко остановилась как вкопанная. К горлу подступила тошнота – Чарра намеревалась обсудить, что я сделал с Лайлой и с сознаниями других людей.

Наконец я все-таки обрел голос и попробовал отклониться от темы.

– Я не знаю, что и сказать. Но, во всяком случае, она может позаботиться о себе. И она была вполне способна меня там убить. Она запросто со мной справилась бы.

Я остановился посреди улицы, застигнутый неожиданным подозрением. Отчего-то я был уверен, что так и есть, и еще одна частичка глубоко запрятанной тайны сейчас вырвалась на свободу.

– Чарра, Лайла – магорожденная. После случившегося во время Ковки с ее отцом ты так и не отправила ее на проверку?

Она покачала головой:

– После того, что сделали с Линасом? Я никогда не позволила бы тем мясникам даже пальцем тронуть мою дочь. Линас позаботился об этом перед твоим отъездом. Он добыл поддельные бумаги о том, что она уже проходила проверку.

Нет, бумаг он не делал, это я заставил его так думать. Ни сам Линас, ни Чарра не имели такого влияния. Безопасность моих друзей была оплачена заключенной мной сделкой. Они не должны были чувствовать вину за мое изгнание, так что правду я оставил при себе.

Арканум не мог рисковать, позволяя магии выйти из-под контроля, чтобы нелояльные маги и магорожденные не пошли против интересов Сетариса. Для предотвращения этого существует много защит и проверок, даже благородные дома и сам архимаг тут бессильны и не могут вмешаться. Только бог имеет необходимое для такого влияние. От этих мыслей у меня заболела голова, в буквальном смысле.

– Бродяга… – начала Чарра. Голос был совершенно опустошенным. – Лайла во многом еще глупый ребенок, она так наивна. Обещай, что присмотришь за ней, когда… если…

– Ну-ну, брось, – сказал я. – Мы вдвоем за ней присмотрим. Но я обещаю взять это на себя, если сам проживу достаточно долго.

Она слабо улыбнулась в ответ:

– Будем надеяться?

Она прикрыла глаза и поглубже вздохнула. А когда открыла, это снова была прежняя жесткая Чарра. Взгляд ее темных глаз пригвоздил меня к стенке. Я сглотнул, готовясь выдержать бурю.

– Ты когда-нибудь проделывал это со мной? Лез мне в голову? – спросила она. – Ты менял там что-нибудь?

Вот оно, начало страха и подозрительности.

– Нет, конечно, – ответил я. – Я никогда не поступил бы так с тобой.

– Ты все эти годы заставлял меня верить, что просто мошенник, владеющий парой магических трюков, может, чуточку больше. Притворялся, что весь твой природный талант мага растрачен впустую. Скажешь, что ты просто мелкий жулик? После всего, что я сегодня увидела? Ха! Ты меня за дуру держишь?

Я повесил голову, принимая праведный гнев.

– Сам ты тупой дурень, Бродяга. Я знала, что ты нечто большее, чем говоришь, и всегда подозревала, что скрываешь настоящую силу. Для чего тебе прятать ее от меня?

Было трудно произнести это вслух, и особенно после того, как долго скрывал.

– Не хотелось пугать.

– А тебе не пришло в голову, что если бы я не доверяла тебе свою жизнь, мы вообще никогда не стали бы друзьями? – спросила она. – Ты, как никто другой, должен знать, что ко мне непросто втереться в доверие. Если ты можешь что-то сделать, это еще не значит, что сделаешь.

Я поднял голову. Чарра выглядела измученной, истончившейся как бумага. Она похлопала меня по руке.

– С виду ты всегда жил беззаботно, слишком много пил, попадал в дурацкие передряги и встревал в опасные сделки. И никто не видел тебя никем, кроме как ненадежным и бесхарактерным куском дерьма, исполняющим миссию самоуничтожения. Но все это было лишь напоказ, да? Грандиозное жульничество. Ты всегда хорошо умел дурачить людей.

В основном Чарра была права. Но другая, извращенная моя сущность с грязным языком, постоянно подталкивала меня, заставляла сломя голову бросаться навстречу опасности, рисковать жизнью без достойной причины.

– Думаешь, я ничего не нарыла после твоего бегства? Линас мог держать рот на замке.

Она взглянула на меня с усмешкой, словно на секунду подумав, а вдруг он просто не мог сказать. Но нет, Линас был Линасом, он унес бы секрет в могилу, раз его попросили.

Укол боли напомнил мне, что и правда унес.

– Я знала, что другие маги не доверяют тебе и считают отбросом, не заслуживающим внимания. Но ведь ты и есть мерзкий тип, так, Бродяга? Зная, что ты проделал с Лайлой и Аконией, я готова поспорить, что ты намного могущественнее, чем кто-либо догадывался. – Она пристально на меня посмотрела. – Хватит трюков, Бродяга, карты на стол. Расскажи мне все.

Я внимательно изучал свои руки, боясь встретиться с ней взглядом, и думал о том, знаю ли сам это «все».

– Ты когда-нибудь слышала старые сказки про тиранов, правивших племенами людей задолго до того, как возникла империя Эшарр? – сказал я.

– Про царей-поработителей? – спросила она, назвав их старым ахрамским прозвищем.

Я поймал ее взгляд, кивнул и продолжил, указав на себя пальцем.

– В Каладоне нас звали просто тиранами.

Чарра миг помолчала.

– Ты? – она усмехнулась. – Ага.

Я не стал ее убеждать, моя искренность была очевидна.

Она сглотнула:

– Значит, вот что ты сделал с Аконией, вот