Если бы я мог задержаться здесь! Может быть, мне удалось бы добыть для Данилевского такие сведения, которые взорвали бы весь наш мир покруче ядерного взрыва. Интересные технологии, всякие стимуляторы, броня шикарная — очень интересно, что там за металл используется. А еще их шлемы меня заинтересовали с проводами в мозгу. Как это работает и что дает?

Но я не один. Хотя, вероятно, именно этот факт мне и помог остаться в живых.

А еще есть Анна.

Пока еще есть.

Я так торопился закончить задание, чтобы вернуть их всех домой. И гнал от себя любые мысли о том, что же будет со всеми нами после возвращения. Если поле того, как я заберу фасолину, действительно откроется разлом, и мы войдем в него с умирающей Селиверстовой на руках…

Я даже представить себе не мог всех последствий.

Парней будут допрашивать и обследовать. Долго. А потом, вероятно, судить. Они не выполнили свою работу, и за это придется ответить. Конечно, у них будут смягчающие обстоятельства — внезапно изменившаяся среда и условия, к которым никто из них не мог быть готов. Поэтому скорее всего долго их мучить не станут.

Для этого у них буду я.

Человек со странной штукой в мозгу, который виноват в смерти Анны Сергеевны Селиверстовой. И никакой Данилевский меня уже не защитит, наоборот, как бы ему самому не пришлось спасаться.

Как там сказал Вершинин? Знаю ли я, что это такое — находиться в спецучреждении?

Так вот скоро узнаю.

Отвлекшись от своих размышлений, я понял, что Север вместе с Чо обсуждают, каким образом этот самый анализатор нужно «забрать» и изучали трубки и провода, подключенные к разъемам аквариума. Анна кашляла в соседней комнате.

— … Даже если мы отключим все это, вынести саму емкость из комнаты будет все равно непросто, — размышлял вслух азиат. — Видишь, она ребрами жесткости к этому столу просто припаяна…

Я рукой отодвинул его в сторону и сказал:

— Думаю, все проще.

И аккуратно двумя пальцами подхватил с держателя блестящую «пуговицу» и потянул наверх.

Красные нити среагировали, как усы улитки. Секунда — и все они втянулись в пуговицу и затянулись мутной пленкой, которая на глазах начала терять свою прозрачность и вскоре приобрела стальной цвет.

И в этот момент перед моими глазами развернулось черное окно интерфейса.

Испытание 2 — «Обитель плачущих мертвецов»: выполнено.

Награда: мутация

Выберите мутацию: радиоадаптация (87%), усиленная пирорезистентность (98%), урикотелия (42%), костяная броня (26%)

Через 10 часов 02 минут 38 секунд выбор будет сделан автоматически

Активировано Испытание 3 — «Человеческая ферма».

Задание: посетите город № 14 и побывайте на человеческой ферме

Штраф за побег: отсутствует

Я дважды перечитал описание мутаций. Сердце учащенно забилось.

Удача. Какая удача!

Внутренне я, конечно, надеялся, что в качестве награды нам выдадут что-то по-настоящему хорошее и связанное с теми трудностями, которые приходилось преодолевать. Но в контексте всего происходящего радиоадаптация для Анны — это настоящее спасение.

Живая она будет, или мертвая, мне проблем не избежать. Но по крайней мере и за решеткой, и прикованный к койке я смогу дышать полной грудью с осознанием того, что не виноват в ее смерти!

Вот только выбор мутации у всех остальных, кроме меня, будет рандомным. И только через десять часов…

В этот момент где-то неподалеку что-то размеренно загудело, задребезжало стеклом и металлом, и я услышал радостный возглас Севера:

— Монгол, сработало!..

Мысленно я свернул окно интерфейса и обернулся на звук.

Панель на стене жалобно звенела и скрежетала. Ее центральная часть в буквальном смысле таяла, втягивалась в расширяющуюся светящуюся прореху в пространстве.

— Открывается, — прошептал Чо, глядя на проявляющийся разлом.

— Наконец-то, мать моя женщина, — проговорил Егор, появляясь в дверном проеме с Анной на руках. — Мы возвращаемся домой!..

— Положи меня на пол, неандерталец, мне больно! — выкрикнула вдруг женщина.

Взгляд всех присутствующих обратился к Анне. Выглядела она ужасающе. Восковое, покрытое язвами лицо и руки, тяжелое дыхание, одежда в крови, изо рта, носа и ушей тоже сочилась кровь, руки судорожно сцеплены в замок на груди…

И я понял — это конец.

Десять часов она не продержится.

— Боже, — выдохнул побледневший Чо.

А мой чудовищный мозг вдруг предложил моей совести неожиданный, но рабочий план.

Если Анна умрет, с парнями можно договориться. Никто ведь не хочет себе лишних проблем. И вернуться не только с телом Анны, но и с телом Вершинина, в ухо которого предварительно можно засунуть фасолину. И тогда все сойдется. Тогда будет шанс обойтись какими-то штрафами, увольнением за профнепригодность — и все.

Свобода. Жизнь. Будущее…

— Положи ее сюда, — хмуро скомандовал я, снимая куртку. Вонючую и грязную, конечно. Но все лучше, чем затылком на бетоне.

— Но нам надо поторопиться, Монгол! — встревоженным голосом заметил Север.

— Лично я, — проговорила Анна, тяжело дыша. — уже никуда не спешу. И вы… подождете.

— Не мое дело, конечно, — буркнул Егор, укладывая Анну на пол. — Но уж лучше бы поспешить и дома помереть, чем хрен знает где сдохнуть…

— Егор!.. — с укором в голосе одернул его Север.

— Оставь, — с трудом повернула голову к буддисту Анна. — Как будто я не понимаю… Что происходит… — потом перевела взгляд на Егора, и ее окровавленные губы тронула усмешка. — Видишь ли, у меня на той стороне… нет такого дома… где хотелось бы умереть. Поэтому… уж лучше здесь… Здесь спокойно… Без суеты… Монгол, мне с тобой… поговорить надо…

— Да, мне тоже.

Я сел на пол рядом с ней, а парни, переглянувшись, потянулись к выходу.

Анна облизнула растрескавшиеся губы кровавым языком. Усмешка опять проступила на ее лице.

— Забавная штука… жизнь. Сколько бы лет ты не прожил… умирать придется именно тогда… когда этого… меньше всего хочется…

— Молчи и слушай, — сказал я, катая в пальцах фасолину. — Ты все правильно понимаешь. В том смысле, что ты умираешь. И торопиться на ту сторону действительно не имеет смысла, потому что никакие