А если сведения подтвердятся, Монгола надо вытаскивать. Но как? И куда?

Так просто Селиверстова его не отпустит, уж очень настойчиво добивалась своего. К тому же, если она лишит его своего покровительства — Белая Корона пойдет в наступление. Тем более, Евгения Турбина, она же Зеленая, совсем недавно попала в руки полиции. Дальше все будет быстро. Хорошо, если суд пройдет в стандартных рамках. Данилевскому уже пообещали, что лишних вопросов Зеленой задавать не будут. Но это если Штальман не станет вмешиваться в процесс. Потому что, если в голове Турбиной покопаются его умельцы, всплывет много лишнего. И тогда не у одного Монгола зад загорится.

Ладно. Пусть эта экспедиция закончится поскорей, и максимально успешно. И без неприятностей, как в прошлый раз. А то Селиверстов-младший уже пытался устроить скандал, заявив, что нанятые его возлюбленной матушкой люди не соответствуют заявленным требованиям. Благо, Штальман его усмирил. Так вот, после удачной экспедиции можно попробовать сослаться на какие-то экстренные и крайне важные мероприятия, в которых не обойтись без участия Монгола…

Но пока что Данилевский слабо себе представлял, как это можно провернуть.

— … Однако… — продолжил он, глядя на девушку в упор. — Я так понимаю, взамен вы о чем-то попросите. Я весь внимание.

Лекса фыркнула.

— Да я уже обо всем попросила. Если дело в деньгах — отдайте Монгола мне.

— Дело не в деньгах, — возразил Данилевский. — И своего сотрудника я, само собой, списывать не планирую.

— А, ну тогда ладно, — вдавила она свой окурок в крошечную пепельницу. — А то я уже всерьез задумалась о необходимости мутационного самосовершенствования.

— А ваш отец готов дать вам на это свое разрешение? — осведомился Ян. — Насколько я знаю, немногим ранее он был против.

— Я уже почти год как совершеннолетняя, — заявила Лекса. — Так что его разрешение мне больше не требуется. Ну ладно, я тогда пойду, пожалуй.

Лекса поднялся с кресла, закинула за спину свой рюкзачок.

— В смысле… вам больше ничего не надо?

— Да нет, — пожала она плечами. — Я только хотела, чтобы один дурак, который мне понравился, оставался пока что достаточно живым, чтобы можно было еще раз позвать его на свидание. А то вдруг он в первый раз не до конца осознал свое счастье, — с ироничной улыбкой отозвалась Лекса.

— На… свидание? — брови Данилевского поползли вверх. — И ради этого вы рассказали мне про Селиверстову, про семейный архив и пытались шантажировать? Серьезно?..

Лекса вдруг стала серьезной.

— Обычная история, девочке понравился мальчик. Чему ты так удивляешься? Все-таки в страшное время мы живем, Данилевский. В простые вещи нам как-то не верится.

Ян усмехнулся.

— Есть такое. Что ж, был рад знакомству. Если посчитаете это уместным, передавайте мои наилучшие пожелания своему отцу.

Лекса кивнула.

— Спасибо, они ему сейчас пригодятся. Отец сейчас во Владимире. Не знаю, в курсе ли ты. Полиция поймала женщину, которую подозревали в убийстве деда…

Ян напрягся.

— Да, я слышал. Надеюсь, все прошло успешно?..

— Да ничего еще не прошло. У нее обнаружилась редкая способность, «ментальный блок» называется. Менталисты ничего не могут сделать. Пытаются найти какое-то решение на уровне присадок и всякой химии, ждут сейчас какого-то специалиста из Токио, но скорее всего, ничего не выйдет. И судить ее будут только за то преступление, на котором взяли.

* * *

Закончив с Вершининым, я подошел к Анне.

Север уже был и без перчаток, и без шлема. Анну тоже наполовину вытащили из костюма, и она безвольно лежала на руках у Чо, пока буддист делал укол в предплечье.

— Вы ее совсем добить решили?.. — пробормотал я, с изумлением глядя на всю эту картину.

— Это странно, но здесь чисто, — коротко пояснил Чо. — Во всем убежище.

— В смысле⁈

— Радиации нет. Вон лежит дозиметр, можешь проверить. Зеленый сектор.

Я не поверил. Но прибор действительно показывал совершенно нормальный фон!

— А как вы догадались?.. — озадаченно спросил я.

— А это ты у буддиста спроси, — зыркнул на Севера Егор. — Кто ему на пальцах что-то объяснял, и дозиметр дал, и за какую услугу.

— Ладно, хрен с ним, она-то как?.. — спросил я, присев рядом с Анной, которую теперь трудно было узнать. — Она хоть дышит?..

Север вместо ответа поднял на меня печальный многозначительный взгляд.

— Пока — дышит. Спит после сыворотки, это нормально. А вообще такое ощущение, что Вершинин уколол ей какой-то препарат, в разы ускоряющий процесс, — добавил он, убирая шприц. — Что-нибудь повышающее регенерацию, например. Очень уж быстро лучевая болезнь развивается.

Егор тоже присел рядом.

— Ну и что теперь? — спросил он.

— Если мы не поторопимся, или нам не повезет и разлом не откроется, она здесь умрет, — тихо сказал Север.

— А если очень поторопимся? — с надеждой в голосе спросил я.

— Тогда она умрет дома, — невозмутимо ответил Север.

— Да епт твою мать, — ругнулся Егор себе под нос. И поднял взгляд на меня. — Хреново…

Я промолчал.

Хреново — это не то слово.

Но это сейчас. А вот когда она проснется, посмотрит на меня и скажет: «Ну как же так, Монгол? Ты же обещал, что все будет хорошо!»

Вот тогда будет еще раз в десять хуже.

Я вдруг понял, что как-то очень по-разному воспринимаю смерть. Только что пристрелил Вершинина, и ни тени сомнения или сожаления у меня не было.

А вот Анну мне было жалко. Настолько, что ком в горле стоял.

Какого же черта я попёрся вместе с ними в этот проклятый рифт?..

— Надо идти, — сказал я, поднимаясь. — Все барахло кроме моего рюкзака и аптечки пока оставляем здесь.

— Понято и принято, — отозвался Егор.

Мы сложили в одну кучу защиту, прихватили рюкзак и с Анной у меня на руках двинулись вглубь убежища, оставив за спиной Вершинина и его мерзкие тайны.

Стены абсолютно везде были покрыты странными наростами, причем они становились все больше и толще и оплетали здание изнутри. Воздух пах чем-то влажным и горьковатым.

— Как-то мне здесь не нравится, — пробормотал Егор, озираясь по сторонам. — Противно, будто внутри чего-то живого, как глисты, ползаем.

—