— Всем быть начеку, — сказал я. — Кто знает, что тут у них хранится. И еще ведь какие-то мутаторы должны быть!

— Если что, ей перегрузки нельзя, — ни с того ни с сего добавил вдруг Север. — Имей в виду.

— А то бы я без тебя не догадался, — буркнул я себе под нос.

Чо с Севером пошли чуть впереди. Анна слабо постанывала у меня на руках на каждый шаг — скорее всего, начинала просыпаться. Егор тащил рюкзак.

— Что ж мы делать будем, командир? — тихо спросил он у меня.

— Не знаю, — сквозь зубы процедил я. — Но в любом случае, сначала надо просто выбраться отсюда.

Коридор раздвоился. Левый путь уходил в темноту, правый — освещался тусклыми аварийными лампами.

— Направо, — наобум скомандовал я.

Дверь была приоткрыта. А внутри оказался склад. Ряды стеллажей с канистрами, колбами, бутылками, коробками, капельницами и трубками стояли ровно, четко, на полках царил идеальный порядок. Запахло чем-то сладким. На полу я заметил большую потемневшую кляксу от какой-то разлитой здесь жидкости. Но самое жуткое — правая стена.

Она была полностью живая. Покрытая пульсирующими венами, как если бы кто-то вплел в бетон плоть.

В дальнем углу мы нашли лестницу вниз и двинулись по ней.

Вдруг я услышал странный звук. Булькающий. И легкий звон.

Я сделал жест рукой, и все остановились.

— Останься пока здесь, — тихо сказал я Егору, передавая ему Анну с рук на руки.

И мы вместе с Чо и Севером, держа автоматы наготове, вошли в следующую комнату.

Это помещение было просторнее предыдущего. Здесь стояли капсулы — десятки прозрачных цилиндров, заполненных мутной жидкостью. Большинство — пустые. В некоторых плавали человеческие эмбрионы. А в одной из них, самой большой, находилась молодая женщина. Руки и ноги у нее были длинные, череп — гладким, а на ребрах проступали темные наросты с металлическим отблеском. Вокруг капсул располагалось оборудование, которое работало совершенно бесшумно и подмигивало лампочками. Только едва слышное бульканье жидкости нарушало гнетущую атмосферу.

— Это испытуемые, что ли? — шепотом спросил меня Север, но в тишине лаборатории его голос показался раздражающе громким.

Я пожал плечами. Откуда мне знать.

Я сделал шаг вперед, осматривая ряды стеллажей с пробирками и приборами.

— Они здесь, — внезапно прошептал Чо.

Я не успел спросить, кто они.

Дверь в дальнем конце комнаты скрипнула. Мы обернулись на звук, сжимая в руках оружие.

Из темноты вышли трое.

Не щитовники и не сержанты в броне. Люди. Высокие, худые, с непропорционально большими головами и в лабораторных халатах. Лица — бледные, почти прозрачные, с темными кругами под крошечными красными глазками.

И двигались они очень плавно, скорее скользили, а не шли.

— Вы не должны были сюда заходить, — сказал первый. Его голос, лишенный эмоций, прозвучал обыденно и ровно

— Кто вы? — я держал автомат наготове, но не поднимал.

— Вам нужно уйти, — вместо ответа снова сказал большеголовый.

И все вокруг вдруг изменилось.

Воздух загустел, как смола. Настолько, что я не мог пошевелиться.

— Что за херня⁈ — я попытался поднять руку, но она застыла в воздухе и не слушалась.

— Какой-то парализатор, — сквозь зубы выдавил Север.

Чо резко рванулся вперед, но его тут же придавило невидимым прессом, и наш человек-гора со стоном рухнул на колени.

А хранители шли, глядя на нас голодными немигающими глазами.

— Хорошие экземпляры, — прошелестел вдруг самый низкий из мутаторов.

Я стиснул зубы, пытаясь поднять оружие. Не выходило.

И тут у нас из-за спины раздался выстрел. Один из хранителей упал на пол, заливая его кровью… Другие, вздрогнув, обернулись, и в этот миг давление ослабло.

Это Егор вернулся!

Мы с Севером выстрелили в мутантов одновременно. Автоматные очереди оглушительно прогремели в тишине лаборатории. Отрикошетившая пуля расколола колбу, в которой плавала женщина, и стёкла со звоном разлетелись в стороны. Жидкость расплескалась по полу, тело плюхнулось на бетон — прямо рядом со своими мертвыми хранителями.

— Ну вот, а то «подожди меня тут», понимаешь, — самодовольно улыбнулся Егор.

— Какая неприятная у них способность, — проговорил Чо, осознав, что все закончилось.

— Способность как раз отличная, — вздохнул я. — Не отказался бы от такой.

И в этот момент я услышал слабый голос Анны. Она звала меня.

Но впереди виднелась еще одна дверь. На этот раз — запертая.

— Все-таки побудь с ней пока, — попросил я Егора.

И направился к этой двери, а в груди заворочалось уже знакомое мне предчувствие.

Сейчас будет что-то важное. Что-то очень и очень значимое!

Я толкнул дверь, и она со скрипом открылась.

Комната тонула в полумраке. Здесь не было тех самых наростов, свечение которых наполняло все остальное хранилище. Только огромная электронная панель с подсветкой на стене. И в этих цветных отблесках в центре комнаты на столе сверкал большой аквариум с прозрачным желеобразным содержимым. Сверху над аквариумом на опоре, закрепленной на краях, поблескивала небольшая металлическая пуговица, от которой вниз, в студенистую массу, как корни тянулись темно-красные нити, переплетаясь друг с другом.

Я подошел ближе. Следом за мной в комнату вошли Чо и Север…

И тут меня будто обожгло.

Это же знакомая мне фасолина! Только половина держится на подпорке, а половина растеклась в этом прозрачном желе.

Господи, неужели и у меня в мозгу тянутся такие же красные нити?..

— Я все понял, — проговорил я. — Понял, что у них за анализатор!..

Глава 15

Холодное дыхание смерти

Я заглянул в аквариум, как завороженный.

Красные нити, протянувшиеся от оставшейся на поверхности половинки фасолины, явно жили внутри студенистого наполнителя своей собственной жизнью. Какие-то из них оставались неподвижными, какие-то медленно и плавно ползли в мягкой среде, обвиваясь вокруг других таких же отростков.

У меня аж виски зачесались от ощущения, что и у меня в черепной коробке что-то ползет и шевелится.

— Какая удивительная дрянь, — проговорил Чо, уставившись на фасолину, пустившую корни. — Это и есть их анализатор?

— По всей видимости, — пробормотал я, не желая пускаться в подробности.

Эта штука действительно умела определять уже имеющиеся мутации, характеризовать их и даже высчитывать степень вероятной совместимости в процентах. Но лично меня больше всего поразило, что