— Есть немного. Держи, — бросил я ему остатки наших запасов. — Может, заодно присядем на полчаса и…

Тут по черному песку мимо нас в сторону с шорохом метнулась темная лента и растворилась во мгле.

— Это что, змея была?.. — все еще не до конца доверяя своим глазам, проговорил я. Слишком уж я привык к тому, что земля пустоши мертвая. А тут вдруг — активная и стремительная жизнь!

— Походу, да, — невозмутимо подтвердил Егор. И, опрокинув в себя остатки воды, добавил. — Гадюка, наверное.

Вообще я не люблю всяких ползучих гадов. Но почему-то сейчас непроизвольно заулыбался, как дурак, глядя вслед промелькнувшей ядовитой змее, будто пролетевшей мимо бабочке.

Оазисы с пожухлой травой стали встречаться все чаще. Небо на востоке постепенно начинало светлеть.

А потом мы вышли к плотной стене соснового леса.

Я невольно остановился, запрокинул голову, чтобы полюбоваться на исполинов с рыжеватыми голыми стволами и пушистыми макушками.

— Красота! — выдохнул я, и в тот же момент мимо меня с раздражающим писком пролетел комар.

— Добро пожаловать, ёпта, — с ухмылкой сказал Егор. — Ну что, поищем место поприятней и передохнём?

Я кивнул.

— Да, теперь можно. До этого твоего поселения сколько примерно осталось идти?

— Часа полтора, не больше. Вон, смотри — хорошая липа стоит, — показал он мне рукой на затесавшееся среди сосен раскидистое дерево.

— Давай, — кивнул я. И с наслаждением ступил на поросшую чахлой травой землю. Мягкую, но самую настоящую, не утекающую из-под ног.

Какое же все-таки удовольствие идти по тверди!..

Кустарников и колючек здесь не было, на песчаной почве росла только тонкая трава, так что устроились мы возле липы просто шикарно.

Спать решили по очереди. Я вытянул длинную травинку и, растянувшись на земле, закрыл глаза первым.

Крепкого сна не получилось. Я то проваливался в дремоту, то опять прохватывался. Отгонял от лица комаров, вслушивался в поскрипывание старых стволов и в предрассветные птичьи вскрики.

А потом мне вдруг приснился Крестоносец.

Он низко-низко наклонился к моему лицу, обдавая жутким, ацетоновым смрадом своего дыхания.

«Эй, тебе чего надо?» — ошарашенно спросил я его.

В ответ он вдруг тряхнул головой, вытянул шею и чудовищным, трубным гласом проревел:

— МУ-У-У-У-У!

От испуга я вздрогнул всем телом, проснулся — и чуть сам не орнул в голосину, увидев над собой здоровенную рогатую морду коровы.

Буренка стояла прямо надо мной, и что самое скверное, мычала скорее всего не она, потому что моя рогатая меланхолично что-то пережевывала.

С похрустыванием. Как будто дробила веточки во рту.

Я уже собирался хорошенько ругнуться на Егора за дебильную шутку, но тут мои сонные глаза наконец нормально сфокусировались.

И я увидел, что из коровьей пасти торчат человеческие пальцы.

Буренка перемалывала во рту чью-то кисть…

— Спокойно, милая, — охрипшим голосом проговорил я, осторожно и медленно стараясь выползти из-под ее нависшей бело-рыжей туши. — Я не собираюсь тебе мешать. Ты кушай, милая, кушай… Я знаю, ты хорошая. Просто немножко гурманка…

Корова фыркнула, потрясла головой. При этом из ее пасти прямо в меня отлетел кусок перегрыженного мизинца.

Вот ведь прелесть-то какая.

Я скосил глаза в ту сторону, где должен был сидеть на страже Егор.

Впрочем, он там сейчас и сидел — свесив голову на грудь, обнявшись со своим ПП.

— Егор, сукин ты сын, проснись, — все тем же ласковым тоном проговорил я. — А то разозлюсь и скормлю твои руки милой Буренке… Егор, мать твою, не спи!.. — уже громче, но в той же интонации проговорил я, выползая из-под коровы.

И тут, услышав в очередной раз свое имя, Егор беспечно и громко всхрапнул.

Звук получился забористый, будто дикий кабан решил напугать всю округу.

Корова моя испуганно отпрянула, но зато совсем неподалеку сразу несколько голосов громко и трубно замычали в ответ.

— МУ-У-У-У!

Я поднял голову и осознал, что вокруг нас собралось стадо голов на пятнадцать, если не больше. И теперь все они двинулись на нас! Самая здоровенная туша с горбатой холкой, по всей видимости, бык, низко опустила голову, воинственно выставив вперед два мощных рога, шумно выдохнула, готовясь к рывку…

— Егор, не спать!

Я бросился к нему и вытолкнул из-под удара бычары, но прямо под морду еще одной дружелюбной коровки, у которой изо рта свисал кусок человеческой кожи.

— Сука! — выдохнул разом проснувшийся Егор, и, схватив меня за локоть, поволок за собой. — Бежим, бежим!

— Куда бежим-то? — только и успел спросить я, бросаясь следом за ним. А за нами, угрожающе мыча, потрусило все рогатое плотоядное стадо.

— Да похеру, пока по прямой!.. — крикнул Егор, набирая скорость. — Вон слева дерево!..

Я хотел было возразить, что тут везде деревья, но повернув голову сразу понял, что он имел в виду.

Слева на небольшом холме возвышалось еще одно лиственное дерево, высокое и раскидистое, не хуже нашей липы.

Правда, у его корней лежало что-то подозрительно похожее на человеческие останки, но в данной ситуации такие мелочи значения уже не имели. Со всех ног мы бросились к этому дереву и в мгновение ока взобрались по ветвям повыше от земли.

Коровы медленно сбавили ход. Подошли к дереву, которое оказалось дикой грушей, повздыхали. Две ближайшие к нам буренки опустили морды к трупу и принялись меланхолично выгрызать из брюшины вывалившиеся наружу кишки, а остальные занялись мирным щипанием тощей травки.

Я взглянул на Егора с могучим желанием высказать все по пунктам. Но у него и без того был настолько злобно-растерянный вид, что вместо этого я проговорил:

— А коровы у вас… хорошие. И молоко, наверное, полезное дают.

Егор взглянул на меня с таким укором во взгляде, будто я подстебнул его за живое.

А откуда-то сверху донесся насмешливый голос:

— Ага. Обогащенное натуральной белковой пищей.

Я медленно поднял голову вверх — туда, где в густых облаках свежей листвы, прижавшись к стволу спиной и скрестив по-турецки ноги сидел мелкий и тонкокостный парень в коричневом комбинезоне.

Он практически растворялся на фоне дерева, как какой-нибудь богомол в траве. Его острые колени и тонкие руки казались естественным продолжением ствола, криво обрезанные над плечами прямые волосы русого цвета в предрассветном рассеянном освещении отдавали зеленцой.

Я бесшумно и неприметно вытащил сзади из-за пояса пистолет.

А Егор поднял хмурый взгляд на нашего соседа с верхней ветки:

— А ты еще