– Может, когда-нибудь я расскажу тебе эту историю, – сказал я и слегка поклонился, как и подобает прощаться знатному обитателю Старого города.

Я владел хорошими манерами, когда заставлял себя их использовать.

– Ловлю на слове, – сказала она. – Надеюсь, скоро увидимся, мастер Домосед.

И на этом мы расстались. Опустив голову, я поспешно прошел через ворота в нижний город, и моя паранойя утихала с каждым шагом, отделявшим меня от Арканума.

Я закончил дело раньше, чем думал, с Чаррой мы должны встретиться только завтра. Чем же заняться? В моих знаниях о сегодняшнем Сетарисе зияют бреши. Прежде чем я выявлю новые нити, связанные с убийством Линаса, нужно погрузиться в самое чрево города и почувствовать его дыхание. И монет заодно заработать не помешает, подходящее место я знал. Люди там могут подсказать, с кем еще работает Ростовщик Бардок. Пора бросить кости.

Глава 12

Золото и серебро – наилучшая смазка. Смажешь руку – и все станет проще, а торговцы с черного рынка и осведомители всегда стоили разорительно дорого, так что от моих скудных накоплений толку тут, как от сисек на рыбе. Я легко нашел в Крольчатнике игорный притон – просто шел на сладковатый дух алхимии и кислую вонь стекавшихся туда пьяных дурней, ослепленных мечтами о золоте и с перспективой будущей нищеты. Рано или поздно все они оказывались в мерзкой яме под названием Парша, самой отвратительной части города – впечатляющее звание, учитывая конкуренцию. В мешанине кривых улиц там таились худшие из игорных притонов, где подпольные сутенеры и работорговцы ставили на кон «мясо» чаще, чем монеты. Также там вели дело и лучшие продавцы информации.

Пошатнувшись, на меня сзади навалился старик, я почувствовал скользнувшую в карман руку. Я толкнул его назад, в грязь, и сейчас же о нем забыл. Карманники – наименьшая из моих проблем, куда больше беспокоили ростовщики. Удирая из Сетариса, я остался должен ведро золота всяким сомнительным типам, а такие ничего не забывают и не прощают. Правда, если не терять оптимизма, есть надежда, что все они уже мертвы.

Наконец я сыграл в кости в дешевом притоне, разместившемся в заплесневелом подвале шумной таверны. Он кишел побитыми оспой размалеванными потаскухами и низколобыми головорезами с волосатыми кулаками, отбиравшими последние деньги у пьяниц и отчаявшихся бедняков. Место не из тех, где можно подслушать интересные обрывки сплетен, совершенно не то, что мне надо, так что я пробыл там ровно столько, сколько требовалось, чтобы превратить горстку медяков в серебро, и ушел, не дожидаясь, пока меня затащат в темный переулок и поколотят. Я даже не использовал Дар, только кучу ерундовых навыков, приобретенных в дни напрасно потраченной молодости и еще более напрасной зрелости. Даже от игры не получил удовольствия – эти дилетанты выдавали слишком много подсказок, а попытки надуть меня были откровенно неуклюжими.

Я направился в более респектабельное заведение – ну, насколько это возможно в Крольчатнике. Здесь хотя бы здание не грозило вот-вот обрушиться, хотя с виду держалось в основном на саже и плесени. В этом месте можно было уловить слухи, срывавшиеся с развязавшихся языков главарей банд и их подручных, хваставших убийствами и грязными сделками. В общем, здесь можно было надеяться узнать что-то о Живодере и о гибели Линаса. Я вошел в дверь, миновал стоящих на стреме бандитов-быков с ледяными глазами – эти преспокойно будут ломать кости и резать плоть, а потом отправятся домой и расскажут дочке тихую сказку на ночь.

Один бугай, весь в шрамах, оказался чересчур нервным. Рубцы выглядели хирургически прямыми и гладкими, кожа чуть покрасневшая, мышцы слишком четкие и массивные – налицо все признаки модификации от мастера по магии тела для ускорения реакций и роста мышц. Это было в высшей степени незаконно, но некоторые маги, наделенные талантом целительства, охотно извращали Дар ради золота или свежих материалов для изучения. Таких, как этот громила, создавали ради боев в пещерах – хозяева стравливали своих бойцов на подземных рингах. Его тело выгорит само по себе, и он рано сдохнет, но до тех пор будет драться как демон и на этом тоже заработает дополнительную монету. Вероятно, много задолжал не тем людям, но, как по мне, это лучше, чем нож под ребра или продажа своих органов телесному магу для вживления больным и беспринципным богачам.

Пока я спускался к карточным столам, бугай неотступно буравил мне спину взглядом. У меня по лицу блуждала улыбка. Ох, как я соскучился по блефу и крутым поворотам игры с высокими ставками, по трепету предвкушения, когда все золото поставлено на бросок костей или на последнюю карту, по внезапно наступающей тишине, когда противники раскрывают карты. Облапошивание пьяных фермеров во внутренних землях лишено всего этого опасного глянца. Если бы только у меня было время насладиться подобными пустяками.

Я окинул взглядом задымленный зал, тускло освещенный мерцающими тростниковыми свечами на столах и масляными фонарями на стенах, и увидел в глубине мягкие кабинки, где полулежали безумцы с синеватыми губами, погруженные в сладкие сны. Полуодетые мужчины и женщины разносили напитки и временами ускользали наверх, если их устраивал заказчик и его деньги. Здесь я не рисковал пользоваться магией – там, где столько монет переходит из рук в руки, мог оказаться нюхач. Но это не означало, что я не мог пассивно раскрывать Дар, впитывая атмосферу и всякие случайные мысли – здесь они были темными и извращенными, от них несло страхом, агрессией и отчаянием. Когда Дар открыт, но нельзя привлечь магию, это просто сводит с ума, как куски дымящегося бекона, которые запрещено есть, перед носом голодного.

Заработав немного золота на игре в кости, я скользнул в кабинку и заплатил осведомителю за подробности убийств Живодера и событиях того времени. Он знал только на два факта больше того, что я уже выяснил. Первое – убитый маг носил белую мантию. Почтенные члены ордена Зимородка были среди магов единственными, о ком простые люди могли сказать что-то хорошее. Целительство – это редкий талант, которым мне хотелось бы обладать, и я в мгновение ока поменял бы свой проклятый Дар на него. Слишком часто я видел, как умирают люди, и ничем не мог им помочь. Зимородки были ближе всех в Сетарисе к святости. А второй факт – той же ночью кто-то поджег старый храм в Крольчатнике.

Мысленно я прикинул расстояние от него до переулка Сапожников, но трущобы Сетариса и за